Куда пропали вывезенные из Крыма музейные сокровища

Осенью 1941 года за слова о том, что немецкие войска продвигаются к полуострову и могут его вот-вот занять, могли арестовать, осудить и расстрелять. 

Хотя трудно было не заметить, что заводы и фабрики, колхозы и детские дома эвакуировались, составлялись списки "ценных кадров", которые обязаны были выехать с полуострова. Крымские музеи упаковывали свои коллекции. Никто не подозревал, что значительная часть этих сокровищ так и не доберется до места эвакуации.

В сентябре уехали ценности Херсонесского музея. Первого октября из Феодосии отправили на теплоходе "Калинин" картины Айвазовского, они благополучно добрались до Еревана. Успели вывезти в Казахстан часть экспонатов Ялтинского краеведческого музея.

Многие музеи с июля — времени быстрого продвижения немецких войск – получали приказы то ускорить отбор и упаковку экспонатов, то приостановить.

"Приоритет в процессе эвакуации получили не культурные ценности, — пояснил крымский историк, доктор философии в современной истории Оксфордского университета Михаил Кизилов. — Вывозились… зерно, скот, вооружение, техника и многие другие предметы, которые считались более важными, нежели культурные ценности. Все это происходило на фоне многократно повторяемых заверений: Крым немцам не сдадут". 

Директор Центрального музея Крымской АССР Сергей Чукин только 8 октября получил из Наркомата просвещения республики бумагу, где называлось место эвакуации части коллекции — Казахстан. Сопровождать ее назначили не "музейщика", а сотрудника наркомата Александра Шинделя.

41 единица груза ждала отправки. В сундук № 1 сложили золотые и серебряные вещи.

"Пряжка очень большая с 23 камнями серебряная, нагрудное украшение (ожерелье) серебряное из трех пластинок, гривна-браслет серебряный, браслет из желтого металла, броши серебряные 2 штуки, серьги серебряные филигранной работы. Экспонаты раскатного (листового — авт.) золота, числящиеся по инвентарным книгам археологического отдела — 45 единиц…", — отрывок из описи сундука.

В других находились коллекция старинных монет, посуда, античная керамика, вещи римского времени и многое другое. В ящики упаковали фотоматериалы, старинные книги, карты, альбомы с гравюрами. 

Ехали в эвакуацию сокровища Симферопольской картинной галереи. Этому собранию перед войной мог позавидовать любой музей. Чуть меньше пятисот картин маслом, а еще — графика, акварели, эскизы. Всего больше тысячи работ, причем представлены практически все русские художники. От Левицкого и Боровиковского до Поленова, Васнецова, Коровина, Шишкина, Маковского, Борисова-Мусатова, Бенуа, Куинджи, Айвазовского, Нестерова… Около половины коллекции галереи составлял фарфор и стекло — посуда и статуэтки. Оценены богатства картинной галереи были более в чем в 11 миллионов золотых рублей. 

В наши дни их стоимость исчислялась бы миллиардами.

"Сдаются тов. Шинделю для эвакуации за пределы Крыма, — гласил передаточный акт, подписанный директором музея. — Кроме указанных в описях экспонатов, передается одна медная пушка и одна мортира периода обороны Севастополя — всего 2 штуки".

Уехавшие в неизвестность

Из Крыма эшелон успел уйти. Дошел до Армавира 25 октября. Здесь Александр Шиндель смог выбить для ящиков и сундуков место в пакгаузе на станции. В архиве сохранилась записка, набросанная Шинделем уже после освобождения Крыма, явно для себя, чтобы восстановить события. Там есть пометка: "цел. ряд вещей у жителей Армавира" и упоминается "часть ящиков… перевезена — рев. ул. в Керчь". Получается, часть коллекции была оставлена в Керчи? 

А что за вещи у жителей Армавира? Может, Шиндель имел в виду события, развернувшиеся вскоре после прибытия груза? А случился авианалет с бомбежкой станции. Бомбы угодили и в складские помещения, вспыхнул пожар. И прибывший из Симферополя груз с культурными ценностями официально был признан… уничтоженным. Но ведь что-то могло остаться, попасть то ли на хранение, то ли как "ничейное" имущество к местным жителям?

Послевоенное расследование закончилось ничем. 

Из тысячи с лишним экспонатов живописи Симферопольской картинной галереи уцелело 77 полотен, которые находились на выставках в других музеях. Эвакуированная часть коллекции Центрального музея Крымской АССР считается погибшей. 

Подготовленные к вывозу ящики с сокровищами Алупкинского дворца-музея так и не были погружены на корабль. Часть их сумел увезти назад директор Степан Щеколдин, и многое из этого позже было вывезло в Германию.

По сей день точно не известно, что стало с коллекцией Пушкинского музея в Гурзуфе. Семь ящиков были сданы для погрузки на судно в Ялтинском порту всего за несколько дней до прихода немцев. По одной версии, они погибли на попавшем под бомбежку судне, по другой — так и осталась в порту и были разграблены. 

Керченский музей древностей самое ценное приготовил к отправке загодя, всего 19 ящиков. 

И знаменитый "золотой чемодан". Непритязательный фанерный ящик, обитый черным дермантином, вмещал 719 предметов из золота и серебра. Там были античные золотые маски, бусы, подвески, кольца, браслеты, пояса из золотых пластин, монеты, медали, иконы в украшенных драгоценными камнями окладах.

Сложили в чемодан и знаменитый "марфовский клад": так назвали драгоценности из кургана с несколькими погребениями возле села Марфовка: золотой венец, пластинки, подвески, кулон и многое другое — IV-V вв. нашей эры.

Золотой чемодан весов в 80 кг до Краснодара довез директор музея Юлий Марти. Дальше в Армавир его доставил представитель керченского горисполкома Федор Иваненко. В Армавирском горисполкоме чемодан вскрыли, снова описали содержимое и оставили на хранение. Журналист Евгений Кончин, в 80-х годах проведший самое полное расследование о пропавшем "золотом чемодане", отследил его путь до партизанского отряда, действовавшего в районе станицы Спокойная. Туда его доставила сотрудница горисполкома.

27 августа 1942 года ценный груз был официально принят и описан. 13 сентября партизаны выступили к новому месту дислокации, а через четыре дня "золотой чемодан" пропал. Позже сам он вместе с одним из экспонатов — "вещью зигзагообразной формы весом в 700-800 граммов" — был обнаружен в овраге. Но содержимое пропало. 

Версию о том, что в отряде нашлось несколько человек, похитивших, разграбивших и спрятавших свои доли добычи, по сей день никто не опроверг.

Что осталось в тайниках

Какие-то ценности пытались спасать в тайниках. Например, часть экспонатов Херсонесского музея была замурована на территории древнего городища. А замдиректора Военно-исторического музея Севастополя Владимир Бабенчиков упаковал и закопал почти всю коллекцию недалеко от города. Удивительно, что этот тайник не пострадал во время боев и авианалетов, не был найден "при немцах" во время рытья оборонительных сооружений. После войны уцелевшая коллекция заняла свое место в музее.

Занимавшийся эвакуацией ценностей Центрального музея Крымской АССР Александр Полканов покинуть Крым не успел. В музей вернулся буквально за день до появления в Симферополе немецких войск. Вместе с немногочисленными оставшимися сотрудниками, как потом он вспоминал, соорудил несколько тайников: под лестницей, замаскировав ложной стенкой, второй — у оранжереи в угольной яме, третий — под полом одного из залов. Спрятать там успели ценные книги, несколько картин Айвазовского и Богаевского из Алупкинского музея, фарфор, археологические экспонаты, бюсты и портреты советских вождей. 

Оказавшийся в оккупации директор Алупкинского дворца Степан Щеколдин тоже оборудовал тайник.

"В библиотечном зале были три двери, кроме входной: стенной шкаф, вход в библиотечную башню и в комнату, которую мы называли "железной", — писал он в воспоминаниях. — Это была комната-сейф, закрываемая стальной дверью толщиной в 30 сантиметров. Немец приказал открыть дверь в шкаф, я открыл — он был пуст. На остальные двери он не обратил внимания, видимо, думая, что за ними такая же пустота. В башне были книги второй половины XIX — начала XX века и коллекция газет (в кожаном переплете) XIX века, русских, французских и английских. А в "железной" комнате хранилась коллекция гравюр в количестве 3,5 тыс. листов, карты, всевозможные планы, чертежи дворцов Воронцовых… и многое другое".

По Крыму не одно десятилетие ходит байка о музейных сокровищах, якобы спрятанных в Ак-Монайских каменоломнях на Керченском полуострове. Рассказывают, что в конце октября 1941-го некое воинское подразделение в одну ночь разобрало узкоколейку, по которой вывозился известняк, и соорудила в подземных галереях тайники, заложив их камнем. И все-таки версия о тайнике выглядит слабо: пути эвакуации всех коллекций известны, тем более в это время. Если что и могли прятать, то скорее полковую казну, продовольствие… Или, например, архивы, которые не должны были попасть в руки врага.

А вот история еще об одном не найденном тайнике военного времени вполне реальна. Музей Крымского природного заповедника тоже имел немало сокровищ, накопленных за 23 года существования. К сожалению, большая часть — зоологическая коллекция, гербарии, карты и многое другое — были фашистами просто уничтожены вместе со зданием. Краевед, исследователь истории заповедника Анна Сироткина рассказала, что самые ценные документы успела закопать сотрудница заповедника Астахова. Была среди бумаг геоботаническая съемка лесов.

"В послевоенном отчете профессора Ивана Пузанова упоминаются примерные координаты, — рассказала Анна Сироткина. — Но если ящики и искали, то безрезультатно. Профессор Пузанов предполагал, что ящики мог выкопать сотрудник заповедника, занявший во время оккупации должность директора".

…Оборона Крыма была прорвана 28 октября. Немецкие войска продвигались внутрь полуострова.