Мария Капнист: крымская сказка ведьмы всея Союза

Сказка и ГУЛАГ — две вещи несовместные, не правда ль? А вот и нет!.. Пожалуй, когда в Советском Союзе вместо сказки былью сделали Кафку с кошмаром ГУЛАГа, сказка стала еще более волшебной, заоблачной, райской. Как, пожалуй, мир дореволюционного детства графини Марии Капнист, последние, сказочные годы которого прошли в Крыму. Когда в 1920-м на полуостров обрушилась "красная чума", беззаботное детство 7-летней Маши кончилось: ее отца, 45-летнего графа Ростислава Капниста, большевики расстреляли. Фактически без суда и следствия: происхождением не вышел.

О том, как в зрелые годы благодаря советской власти Мария Ростиславовна стала звездой киноэкрана, читайте в материале РИА Новости Крым.

"У вас нет приказа!"

Среднестатистическому советскому юному зрителю 70-х и 80-х годов прошлого века Мария Капнист известна, пожалуй, киновоплощениями злых и чудовищных старух. Как ни жутко это прозвучит, но привлекательную для советских кинематографистов внешность талантливой актрисы сформировал… ГУЛАГ. Не случись в ее жизни лагерного кошмара длиной в 15 лет, не было бы высушенной нечеловеческими муками женщины с выразительным взглядом, а значит, и той фактуры, что так пленила советских киносказочников. Тот самый случай, когда несчастье помогло счастью как режиссеров, с упорством золотоискателя подчас добывающих необходимый редкий типаж, так и благодарных зрителей, в итоге этим типажом завороженных.

Впервые с кошмаром зарождавшегося "нового мира", в котором бывшие никем вдруг стали всем, маленькая Маша столкнулась в том же сказочном Крыму. В Судаке у Капнистов было родовое имение. Прадед отца будущей актрисы Ростислава Капниста Петр Васильевич Капнист в 1785 году, через два года после присоединения Крыма к Российской империи, приобрел имение в Судакской долине. Так уж случилось, что его родной брат Василий Капнист одним из первых русских поэтов воспел Тавриду, как на рубеже XVIII и XIX веков называли полуостров. Так в одном из стихотворений он описывал тогдашний Судак:

Там долго ветр весенний веет,
Гнетет недолго зимний хлад;
В долинах, как янтарь, желтеет
Токайский сладкий виноград.

В январе 1921-го на "зимнем хладе" у горы Алчак расстреляли отца будущей актрисы Ростислава Капниста. Примечательно, что в августе 1914 года, когда Россия вступила в Первую мировую войну, у подножья 152-метровой вершины произошло большое наводнение. Многие тогда, как пишет историк Алексей Тимиргазин, видели в стихийном бедствии знамение.

Капнист прибыл в Судак с супругой и пятью детьми в 1918 году после известных событий октября предыдущего. Впоследствии в одном из интервью дочь Марии Ростиславовны Радислава рассказывала, что в городе на Неве среди гостей их дома был Федор Шаляпин. "Шаляпин обратил внимание на мою маму, когда она была еще ребенком, — ей доверили роль пажа в домашнем театре, — вспоминала Радислава Олеговна. — Он даже давал ей уроки актерского мастерства. Таким образом, моя мама с детства получала уроки самого Шаляпина".

Пропитанную миром искусства атмосферу Петербурга сменил курортный Крым, где первые пару лет Капнисты жили достаточно спокойно. В доме ставились спектакли, дом посещали поэт Максимилиан Волошин и врач Сергей Елпатьевский, с восторгом отзывавшиеся о графской библиотеке. Притом что с начала 1918 года в городе уже распространился вирус Гражданской войны. "Уже недели три Судак в руках большевиков — были вооруженные столкновения, аресты, обыски, реквизиции… И вообще страху бы совсем не было, если бы не дети, — все время жажда разрушения и конца, безумие от всего, что свершается, сталкивается в душе с желанием сберечь и защитить близких и маленьких. Сердце и ум переполнены от напора горячечных впечатлений", — так 3 февраля 1918-го описывала приход большевиков в Судак поэтесса Аделаида Герцык в письме жене историка культуры Михаила Гершензона Марии Гершензон.

Герцык сидела вместе с Капнистом в подвале "чрезвычайки" и посвятила ему впоследствии первый из своих "Подвальных очерков". В нем она вспоминала, как однажды ночью графа и еще пятерых заключенных увели конвойные. "Через два дня от новых заключенных, пришедших с воли, узнали, что всех шестерых прямо из подвала повели под усиленным конвоем к одинокой скале, выдающейся в море, далеко от жилья, — и там они были расстреляны, — написала Герцык. — Там же, в песке, вырыли яму, куда свалили тела, и сравняли почву над ней. И когда родственники пытались приблизиться к родной могиле, их разгоняли с угрозой арестовать. Так, омываемое волнами, ничем не отмеченное, скрыто, близ моря, место успокоения их".

Захватившие полуостров поздней осенью 1920 года красноармейцы на этот раз одними обысками не ограничились. "Когда появилась "чрезвычайка", было вывешено объявление: всем дворянам, титулованным особам прийти в ГПУ, иначе расстрел. Когда кто-то спросил отца — графа Ростислава Ростиславовича Капниста: "Ты пойдешь?" — он ответил: "Я не трус", — рассказывала Мария Ростиславовна. — "Я умоляю, папа, не ходи!" Он ушел. А у нас был такой круглый стол. И вот я помню стакан вдруг сам разбился на мелкие кусочки, как будто кто-то его ударил. Поздно вечером папа вернулся, но на следующий день его забрали. Потом его расстреляли… А тетю убили на моих глазах. Мне было около шести лет, но я помню лица тех людей. Один из них сказал другому, указывая на меня: "Смотри, какими глазами она на нас смотрит. Пристрели ее". Я закричала: "Вы не можете! У вас нет приказа!" Я тогда уже все знала. Три тысячи человек расстреляли за одну ночь. На горе Алчак. Никто не знает, что творилось в Крыму. Мы голодали ужасно. Мололи виноградные косточки… Спаслись дельфиньим жиром — один рыбак поймал дельфина…"

Старшая сестра Марии 15-летняя Елизавета, носившая отцу в тюрьму передачи, умерла спустя два дня после его расстрела. Позже крымский историк Сергей Филимонов разыскал и опубликовал заполненную графом Капнистом "Анкету для регистрации лиц, прибывших в Крым после 1917 года". В ней тот, в частности, указал, что прибыл в Крым устраивать в Феодосии склад для госпиталей, а затем вернулся к семье в Судак, признался, что "не имел желания" покинуть полуостров с остатками армии Петра Врангеля, сочувствует революции и даже готов "службой" оказать помощь РСФСР. Увы, сочувствие графа, некогда помогавшего революционерам рублем и перевозившего из-за границы большевистскую "Искру", не спасло от расстрела. Перед ним чекисты изъяли у Капниста "одиннадцать пачек папирос, две коробки табаку, восемь книжек курительной бумаги, пять штук свечей, один пояс, одну военную шубу". Сегодня на месте расправы установлена памятная доска.

Из ГУЛАГа на экран

Впоследствии дом Капнистов разрушили, родственникам расстрелянного графа пришлось скрываться. Крымские татары, для которых память о Капнисте была священна, помогли вдове и дочке Маше бежать из Судака в национальной одежде. Шестнадцатилетней Мария Ростиславовна попала в Ленинград, где поступила в театральную студию Юрия Юрьева, а после ее закрытия — в институт. Из-за "чистки партийных рядов", развернувшейся после расстрела друга семьи Капнистов Сергея Кирова, актерское образование пришлось прервать и спешно выехать из Ленинграда. Однако от упрямого замысла судьбы, исполненного трагизма, убежать не удалось: в начале 1941 года "за антисоветскую пропаганду и агитацию" Марии дали восемь лет. В итоге срок растянулся на все пятнадцать. В лагере она познакомилась с фактической супругой флотоводца и ученого Александра Колчака Анной Тимиревой, с которой играла в спектаклях тюремного театра. К примеру, писатель Даниил Фибих в мемуарной книге "Двужильная Россия" вспоминал, как Мария Ростиславовна исполняла роль Констанции в спектакле по пьесе Карло Гольдони "Забавный случай".

По словам дочери актрисы Радиславы Капнист, если в лагерь та отправилась с весом 92 килограмма, то оттуда вернулась 47-килограммовой. Первую роль ее матери предложил украинский режиссер Юрий Лысенко в кинокартине "Таврия". В фильме она исполнила роль монахини. "Мама так сыграла роль монахини, что местные жители приходили просить ее: "Матушка, благословите!" Такой дар перевоплощения был у нее!" — отмечала Радислава Олеговна. Затем последовали более ста ролей, в том числе неповторимые образы инокинь, ведьм, старух и даже графинь. Наиболее знаменитыми стали, пожалуй, Мануйлиха в "Олесе" Бориса Ивченко, "Новые приключения янки при дворе короля Артура" Виктора Греся, где сыграла сразу и Фатума, и рыцаря, и игуменью, Софья Павловна в "Бронзовой птице" Николая Калинина и Наина в "Руслане и Людмиле" Александра Птушко.

Умерла Мария Ростиславовна от последствий простуды 25 октября 1993 года в Киеве, где проживала с 1956-го. А простудилась она, закаленная лагерными бараками, в больнице, куда попала сбитой автомобилем. Как рассказывала актриса Раиса Недашковская, незадолго до смерти Капнист "успела попрощаться с дорогими ей местами". "Пришла в Дом кино. Сотрудница вспоминала, что, уходя, она несколько раз порывалась зайти в Красный зал. Когда на третий раз та напомнила актрисе, что зал закрыт, ей показалось, что Капнист немного не в себе, — рассказывала Недашковская. — После этого Мария Ростиславовна поехала на киностудию имени Довженко, обошла все павильоны, собрала охапку осенних листьев и, переходя дорогу с четырехполосным движением, попала под автомобиль… Она еще в "скорой" шептала: "Водитель не виноват…".