Как Симферополь связал судьбы Тренёва и Раневской

Как передает Крымская газета,  

Симферополь связал узами многолетней дружбы и совместного творчества маститого литератора и начинающую актрису.

АВТОР «ЛЮБОВИ ЯРОВОЙ»

В мае нынешнего года исполнилось 145 лет со дня рождения советского писателя Константина Тренёва, а в августе мы отмечаем 125-летие Фаины Раневской, выдающейся актрисы, народной артистки СССР. Симферополь бережно хранит память об этих замечательных людях.

Константин Андреевич прожил в Крыму более двух десятков лет, с 1909 по 1931 год, фактически обрёл здесь вторую родину. До революции Тренёв работал в симферопольских гимназиях, преподавал русский язык, литературу, педагогику, сотрудничал с местной прессой. Свой голос писатель обрёл во время «великой смуты», расколовшей Россию. Так, во время суда, который устроили белогвардейцы над большевиками, Тренёв выступал в защиту коммунистов и вместе с другими единомышленниками сумел добиться оправдательного приговора.

Главным произведением Тренёва стала драма «Любовь Яровая», посвящённая событиям Гражданской войны. В основу произведения легли крымские впечатления. Многие реалии и персонажи были хорошо узнаваемы современниками.

Пьеса провинциального автора была в 1926 году поставлена на сцене московского Малого театра. Началось её триумфальное шествие по Советскому Союзу.

«СЛУЖИТЬ ИСКУССТВУ ТЯЖЕЛО!»

Раневская любила повторять: «Павла Леонтьевна спасла меня от улицы». Юную Фаню Фельд-ман поразила игра Вульф. Она стала первым педагогом будущей актрисы и фактически заменила ей мать.

Около 15 лет Раневская вместе с Вульф служили в разных театрах. В разгар Гражданской войны очутились в Симферополе. Тогда и состоялось их знакомство с Тренёвым. «С ним легко и радостно говорить», – отмечала Раневская. В письме «добрейшему Константину Андреевичу» она более откровенна: «Я всегда вспоминаю Вас с большой нежностью. В те тяжёлые, мучительные дни Вы и Максимилиан Волошин были самым светлым в нашей жизни крымской».

Между тем «Любовь Яровая» с большим успехом шла на сцене симферопольского театра. Раневская восторженно отзывается о пьесе: «Репетировали и играли «Яровую» с тем же трепетом и радостью, с которой когда-то играли чеховские пьесы. Спасибо Вам за это! «Яровая» – праздник для актёров и праздник для публики, которую все эти годы пичкали идеологической макулатурой или же архаической завалью».

В конце письма появилась замечательная приписка: «Помните, в Симферополе гадалка-хиромантка предсказала Вам славу и деньги. И то и другое Вам даёт «Яровая». Непростой, стало быть, город Симферополь!

ДУНЬКИНА КАРЬЕРА

Фаине досталась в спектакле достаточно скромная, но характерная роль спекулянтки Дуньки. Раневская существенно дополнила комичный образ. Будучи в Москве, она встретилась с Тренёвым, и тот попросил изобразить персонаж. Искусством перевоплощения Фаина Георгиевна сразила Константина Андреевича наповал. Тот от души смеялся, аплодировал, записывал искромётные словечки и повторял: «Это чудесно, молодец! Я непременно внесу в пьесу, непременно!».

Позднее в знак благодарности за доставленное удовольствие Тренёв присылает актрисе фотографию с автографом. Раневская и тут за словом в карман не лезет: «Я потряслась Вашей фотокарточкой – и английскими усами, и американскими пенснами – но выразить всё это своевременно мне помешал сначала грипп, затем беспросветная занятость в театре. Карточку поместили на самом видном месте; образованные люди сразу восхищаются, а невежды спрашивают: «Кто этот интересный мужчина?» – и уже потом долго изумляются тем, что автор такой замечательной пьесы обладает столь элегантной наружностью».

Раневская прекрасно понимает, что роль, специально написанная для неё маститым драматургом, принесёт и успех, и славу, и, соответственно, повышенные гонорары. Потому и интересуется живо, над чем нынче работает Константин Андреевич: «Есть ли в Вашей новой пьесе роль для меня, ведь Дунька мне карьеру сделала. Даже беспризорники меня фамильярно Дунечкой зовут. Если не будет мне роли в Вашей новой пьесе, значит, весь сезон без дела сидеть!».

С МЕЧТАМИ О СИМФЕРОПОЛЕ

Отслужив в различных театрах по одному-два сезона, «измученная безработицей и безденежьем» Раневская всерьёз подумывает о возвращении в Симферополь и просит Тренёва о содействии. Однако предложили Фаине Георгиевне крайне невыгодные условия, и она была вынуждена отказаться: «Получать 125 рублей, когда уже получала 250, было бы глупо».

Тренёв видел творческий потенциал актрисы и был серьёзно обеспокоен её судьбой. Раневская отвечает: «Спасибо Вам за заботы. У меня сейчас есть несколько предложений, денежно даже интересных». И сообщает житейскую, очень личную по-дробность: «Больна очень тяжёлой и мучительной формой неврастении – страхи: страх одиночества, пространства и
т. д. Плохо. Простите, что посвящаю Вас в такие неинтересные детали. Я нежно Вас полюбила и чувствую большое удовлетворение от того, что могу Вам пожаловаться».

В письме Тренёву тревожится о Раневской и её названая мать Павла Вульф: «Мне бы очень хотелось, чтобы Фаина служила в Симферополе, где у неё есть такие друзья, как Вы и Ваша семья. В Симферополе она не чувствовала бы себя так одиноко».

Эх, недальновидным оказалось тогдашнее руководство «первого советского» драмтеатра. Глядишь, и прославила бы великая актриса город на Салгире! Однако – не судьба. В Крым Раневская уже не вернулась.

Гражданская война и дебют Раневской: история Евпаторийского театра >>