Вояки и миротворцы: все против Каддафи

Глава Пентагона Роберт Гейтс, находясь с визитом в Москве, заявил, что до сих пор операция в Ливии проходила в соответствии с планом: бесполётная зона распространилась на всю территорию страны, авиацией было уничтожено несколько баз и единиц военной техники, потерь среди войск коалиции не было. Оппозиционеры, которые в начале военной операции, похоже, не могли оправиться от предыдущих военных поражений, стали совершать успешные действия при воздушной поддержке Запада только в минувшие выходные. Тогда им удалось занять город Адждабия, а затем и Марса-Эль-Брега, до этого контролировавшиеся верной Муаммару Каддафи частью армии. После этого были оппозицией заняты ещё несколько населённых пунктов на пути к столице Ливии Триполи. Однако волну критики вызвало то, что операция антикаддафинской коалиции привела к жертвам среди мирного населения. Решение НАТО стала не единственной новостью: Евросоюз заявил, что готов ужесточить санкции против режима Каддафи. Новые ограничения будут связаны с замораживанием активов ряда ливийских компаний, ограничением въезда в ЕС для ещё 18 граждан Ливии, обвинённых в действиях против мирного населения, а также с запретом для ливийской авиации входить в воздушное пространство над Евросоюзом. В поддержку НАТО Изначально среди участников военной операции в Ливии не было консенсуса относительно того, целесообразно ли привлекать НАТО для оказания поддержки коалиции во главе с США. Американское руководство, как и власти Великобритании и Италии, отстаивали участие НАТО в операции «Одиссея. Рассвет» с самого её начала. Позиция США понятна — дипломаты и руководство страны не раз подчёркивали, что не являются инициаторами операции, а принимают участие лишь для того, чтобы поддержать коалицию. Таким образом Вашингтон пытался дистанцироваться от новой «войны» хотя бы в публичном пространстве. После нескольких дней авиаударов по Ливии, Штаты заявили, что масштаб их участия в операции со временем может быть уменьшен. Очевидно, таким образом правительство пыталось разрешить проблемы, которые принесло Америке участие в операции. Несколько конгрессменов от Демократической партии обвинили Барака Обаму в том, что он начал военную операцию без согласования с Конгрессом, что является достаточной причиной для инициирования процедуры импичмента. Правда, в Белом доме сомневаются, что участие США в операции займёт больше 60 дней — именно такое время должны занять боевые действия, которые могут быть санкционированы только президентом. В любом случае, в Вашингтоне уже говорят о том, что Обама немногим отличается от своего предшественника, втянувшего США в изнурительную войну в Ираке, хотя нынешний президент и пообещал, что на ливийскую землю не ступит ни один американский военный. С другой стороны, часть конгрессменов, напротив, говорили о том, что США следовало начать военные действия в Ливии ещё до того, как образовалась коалиция против Каддафи. Как бы там ни было, США несут значительные финансовые расходы, несмотря на заявленные около месяца назад планы по сокращению военного бюджета. Эксперты Центра стратегических и бюджетных исследований в Вашингтоне подсчитали, что расходы Штатов на уничтожение сил ПВО и обеспечение бесполётной зоны над Ливией могут в скором времени превзойти 1 миллиард долларов и являются наибольшими из всех членов коалиции. Что касается Великобритании и Италии, то эти страны проявили себя весьма активными участниками коалиции. Так правительство британских консерваторов во главе с Дэвидом Кэмероном демонстрирует, что является последовательным противником дружбы с Муаммаром Каддафи, за которую в ходе предвыборной кампании оно критиковало лейбористов. Итальянское правительство (которое ранее было известно своими связями с ныне опальным ливийским лидером), поначалу проявлявшее энтузиазм и предоставившее коалиции свои авиабазы, заявило, что прекратит поддерживать коалицию, если ответственность за проведение операции не будет передана НАТО. Так, по всей видимости, Сильвио Берлускони попытался успокоить избирателей, большинство из которых считают, что Италия оказалась втянута в «колониальную войну» (по аналогией с многолетней ливийской кампанией первой половины ХХ века). Ряд стран присоединились к резолюции и поддержали передачу командования НАТО в силу тривиальных причин. Так, Канада, являющаяся автором принципа «обязательства защищать», на котором и строится ливийская кампания, естественным образом не могла отказаться от помощи коалиции. Испания, Норвегия, Бельгия и Дания присоединились к решению Совбеза ООН и Североатлантического альянса и даже предоставили коалиции материальные ресурсы — в силу дисциплинированности этих стран в рамках международных организаций. Отвечая на обеспокоенность критиков, западные лидеры и представители НАТО подчеркивают, что коалиция не начнет наземную операцию, ограничившись лишь воздушными атаками и поддержкой оппозиции. Но возникает закономерный вопрос — если оппозиция «провалится» с военной точки зрения и окажется неспособной взять Триполи, каковы могут быть действия коалиции. Особенно в условиях, когда общественное мнение будет более активно протестовать против продолжения военных действий, а проведение сухопутной операции будет выглядеть откровенной агрессией нарушающей резолюцию ООН. Разумеется, можно найти повод для «гуманитарной интервенции», но он с высокой долей вероятности будет неубедительным для мирового сообщества. Поэтому для Запада сухопутная операция является последним и политически проигрышным аргументом. Самостоятельные игроки Между тем, у присоединения НАТО к операции нашлись противники даже внутри Евросоюза. Так, президент Франции Николя Саркози, являющийся одним из самых активных сторонников применения силы против ливийского диктатора, утверждал, что участие НАТО будет лишним из-за неприятия этой организации населением арабских стран. За это представителя Франции в НАТО раскритиковал генсек организации Андерс Фог Расмуссен, сказавший, что Париж действует слишком поспешно. Однако у Николя Саркози есть все причины, чтобы торопиться: перед выборами, которые могут принести нынешнему президенту поражение, ему срочно необходимы внешнеполитические победы. Пока Франции не удалось проявить себя ни в Египте, ни в Тунисе, хотя Северная Африка традиционно считается зоной интересов Парижа. Более того, руководство страны Поэтому участие в ливийской кампании, пусть Ливия никогда не была французской колонией, может помочь нынешней власти реабилитироваться. Открытой противницей вмешательства НАТО была и Турция, которая, в отличие от Франции, изначально скептически относилась к самой идее военной операции. Премьер страны Реджеп Тайип Эрдоган утверждал, что никогда не допустит применения оружия против ливийского народа, а кроме того, сам конфликт грозит обернуться новыми жертвами и оккупацией. В Анкаре считали, что Турция может стать мирным посредником в урегулировании внутриливийского конфликта, так как пользуется уважением всех сторон, тогда применение военной силы не потребовалось бы. Это могло бы значительно укрепить геополитические позиции Турции, особенно если бы она показала себя эффективным посредником. Но ООН выдала санкцию на боевые действия, и Анкаре пришлось довольствоваться малым. Несмотря на первоначальные амбиции, парламент Турции в итоге поддержал присоединение НАТО. Более того, Турция внесла наиболее значительный вклад в патрулирование Средиземного моря, чтобы предотвратить доставку оружия ливийской армии, отправив в эту миссию 6 кораблей. В этот же ряд стран можно поставить арабские государства — Катар и ОАЭ, которые поддержали коалицию и боевой техникой, и риторически. Несмотря на то, что обе страны всячески поддерживают правительство в другой стране, охваченной беспорядками — в Бахрейне — ситуация в Ливии воспринимается совершенно по-другому. Всё дело в поведении самого Муаммара Каддафи, который успел нажить множество личных врагов среди соседей, так что даже Лига арабских государств выступила на стороне гражданского населения Ливии. Воздержавшиеся Интересно, что споры по поводу военного вмешательства не утихают и в тех странах, которые воздержались от голосования по резолюции Совбеза ООН (Германии, России, Бразилии, Китае и Индии). Россия и Китай продолжают призывать к прекращению кровопролития, хотя и не могут сколько-нибудь серьёзно повлиять на ситуацию. В Германии, где изначально решение не голосовать по резолюции разделялось всеми основными политическими силами страны, начались расхождения. Часть политиков упрекает Ангелу Меркель в слишком осторожной позиции, из-за которой в мире могут заподозрить политическое руководство Германии в поддержке Каддафи. Другое мнение состоит в том, что Германия пошла на поводу у стран БРИК, с которыми она в последнее время наращивает торгово-экономическое сотрудничество. Стремясь реабилитироваться, Берлин решил ужесточить позицию, и требует масштабного нефтяного и газового эмбарго против Ливии. Пока из всех «воздержавшихся» стран наиболее активно против военной операции протестует Китай. Другие страны ограничились призывами к прекращению огня, тогда как китайские дипломаты описывают операцию исключительно в терминах нападения. По их мнению, коалиция была создана в интересах США, которые хотят получить контроль над нефтяной отраслью Ливии и расширить своё влияние в регионе. Утверждается, что Китай обязательно голосовал бы против — если бы резолюция ООН затрагивала его интересы (впрочем, эта формулировка косвенно означает, что в Пекине не считают, что в данном случае его интересы сильно задеты). В России военная операция в Ливии и резолюция Совбеза ООН вообще вызвали разные оценки со стороны премьер-министра Владимира Путина и президента Дмитрия Медведева, которые трактовались некоторыми наблюдателями чуть ли не как раскол тандема. Однако это явное преувеличение — в любом случае, решение воздержаться от голосования носило консенсусный характер. Россия не могла «торпедировать» резолюцию в условиях, когда такое решение означало для нее конфликт с Западом, при этом она оставалась бы в Совбезе ООН в одиночестве. При этом мало кто фокусирует внимание на том, что реальная проблема в данном случае состоит не в том, какова должна быть позиция России по Ливии, а в том, каковы публичные возможности эту позицию отстаивать. Каково соотношение между рациональными доводами о том, что надо проводить прагматичную внешнюю политику (с ними в российской власти никто не спорит), и столь же понятными эмоциями, ярко выраженным негативным отношением к гибели людей в результате военной операции. В любом случае, официальную внешнюю политику России проводит президент, что соответствует Конституции и признается российским политическим классом. В то же время с течением времени позиция России претерпевает определенную эволюцию, что связано с затягиванием конфликта, ростом человеческих жертв. По словам министра иностранных дел Сергея Лаврова, «мы считаем, что вмешательство коалиции во внутреннюю, гражданскую по сути дела войну, не санкционировано резолюцией СБ ООН. Вместе с тем защита гражданского населения остается нашим приоритетом». Судя по всему, критичные интонации в отношении операции с российской стороны будут нарастать, что соответствует и международному тренду.