Митрополит Платон: Я снова дома

– Ваше Высокопреосвященство, мы уже коротко рассказали читателям Вашу биографию по данным интернета. Но, конечно, хотелось бы услышать её из первых уст… – Я родился в 1940 году в посёлке Успенка Ворошиловградской теперь Луганской области четвёртым ребёнком в простой многодетной семье. Отец погиб на фронте в сентябре 1943 года совсем недалеко от дома, освобождая Донбасс. Он прошёл страшную человеческую мясорубку в Сталинградской битве, дошёл до родной Успенки, успел заглянуть домой и повидаться с семьёй. Потом – довольно тяжёлое ранение с фактической потерей глаза, прифронтовой госпиталь, вскоре опять фронт и похоронка… Нашей маме было очень тяжело поднимать детей в полные лишений послевоенные годы, трудиться ради этого на разных тяжёлых работах. Она была глубоко верующим человеком с твёрдыми христианскими принципами и нас воспитывала в вере Христовой не только наставлениями, но и своей жизнью, цельностью своего характера. В те атеистические времена быть верующим ребёнком было довольно тяжело. Помню, как учительница в Великую Субботу опрашивала каждого, пойдёт ли он на всенощную Пасхальную службу. Я честно сказал, что пойду, маму сразу вызвали в школу, но она меня полностью поддержала. На службу я в тот день пошёл и даже, надев стихарь (облачение диаконов и церковнослужителей. – Прим. ред.), нёс хоругвь. – Значит, Вы уже в детстве решили избрать духовную стезю? – Да. Я ещё школьником прислуживал в храме пономарём. После школы год был послушником в одесском Успенском монастыре, потом поступил в Киевскую духовную семинарию. После того как при Хрущёве Киево-Печерскую Лавру и семинарию закрыли, мне пришлось доучиваться в Одесской духовной семинарии. Три года служил в железнодорожных войсках в Свердловске, строил стратегическую железную дорогу через болота в Западной Сибири. С 1965 года обучался в Ленинградской Духовной Академии, получив там степень кандидата богословия за диссертацию «Исторический обзор взаимоотношений Русской и Римско-католической церквей», и аспирантуре Московской Духовной Академии. Некоторое время я был референтом в Отделе внешних церковных сношений Московской Патриархии и секретарём митрополита Никодима (Ротова), в 31 год был пострижен в монашество, вскоре был отправлен на священническое послушание в Аргентину в сане архимандрита, а в конце 1973 году меня рукоположили во епископа Аргентинского и Южноамериканского. Всего за два раза я прослужил в Латинской Америке более четверти века, в том числе Патриаршим Экзархом. – Вам понравилось в Буэнос-Айресе? (Вопрос был задан на испанском языке, и Владыка, ничуть не удивившись, стал буднично-привычно и свободно отвечать на этой красивой заморской речи). – Члены Русской Православной Церкви обосновались там давно – в основном это эмигранты из Западной Украины и Западной Белоруссии, переселившиеся туда ещё до Второй мировой войны в польское время. Нынешнее время доставляет им много неудобств. Православному человеку довольно трудно в инославном окружении католиков, протестантов и множества сект разного покроя – приходится часто сталкиваться с непониманием и жить, преодолевая отчуждение на бытовом уровне. Мне тоже было нелегко, в том числе из-за совершенного незнания на первых порах испанского языка, ведь в академии я изучал английский. Говорить по-испански меня научили наши прихожане. Православная молодёжь там уже воспитана на этом языке, поэтому мне часто приходилось служить на испанском по переводам православного богослужения. Но прихожане старшего поколения по-прежнему любят наш церковнославянский язык и предпочитают именно такие службы. Вообще, мы старались во всём держаться устава Русской Православной Церкви. – В перерыве между двумя южноамериканскими послушаниями Вы ведь ещё занимали очень сложные кафедры епископа Свердловского и Курганского с управлением Челябинской епархией, а затем архиепископа Ярославского и Ростовского. Екатеринбург – это, фактически, третий по значению город России, а почётная Ростовская кафедра в числе немногих существует со времён Киевской Руси. Чем вызваны такие ответственные назначения? – Об этом надо было спрашивать у тогдашнего священноначалия Русской Церкви. Конечно, там было непросто. Помню, как в Свердловске тамошний уполномоченный по делам религий прямо сказал мне: «Здесь ударный край пролетарских традиций, и мы не позволим вам устанавливать здесь старые порядки». Тем не менее, преодолевая сопротивление блюстителей атеизма, нам удалось начать строительство здания епархиального управления в Свердловске, воздвигнуть храмы в Кургане и Магнитогорске. Помню, как стоял на руинах известного Толгского Введенского женского монастыря в Ярославле, превращённого в советское время в тюрьму. Интересно, что даже когда мы вновь восстановили и вернули к жизни эту обитель, там ещё долго красовался тюремный лозунг «На свободу – с чистой совестью». – А на чужбине за океаном Вы тосковали по Родине? – Да, конечно, всегда. И даже если бы там были условия в 10 раз лучше, всё равно я бы когда-нибудь обязательно вернулся домой. – Вот, Ваше Высокопреосвященство, мы и подошли к вопросу Вашего назначения к нам в Феодосию… – У меня было желание вернуться, я подал прошение, Блаженнейший митрополит Владимир меня поддержал, подав представление в Священный Синод Русской Православной Церкви. А Священный Синод направил меня в распоряжение Украинской Церкви для дальнейшего архиерейского служения. – Вы довольны назначением в Феодосию, Владыко Платон? Как Вам показалась местная церковная жизнь? – Сейчас новая епархия только вступает в организационный период, по сути, мы начинаем на голом месте. Здешнее духовенство мне очень симпатично – меня здесь сердечно приняли, сердечно относятся. Но процесс организации епархии очень сложен. Надеемся, что благосклонность к нам проявят и светские, гражданские власти. Рассчитываем, что нам пойдут навстречу, если у нас возникнут, скажем, какие-то проблемы со зданием или землёй. Вчера (7 января. – Прим. ред.) я нанёс визит керченскому мэру Олегу Владимировичу Осадчему, а сегодня имел полуторачасовую встречу с феодосийским городским головой Александром Владимировичем Бартеневым. Мы создаём епархию для Феодосии и Керчи, сейчас решается вопрос, где будут более благоприятные условия для епархиального управления. – То есть, пока Вы ещё не можете ответить на волнующий всех вопрос, где будет архиерейская кафедра? – Нет, пока не могу, поскольку это очень деликатный вопрос. Вчера вечером я прочитал книгу о Казанском соборе, бывшем подворье Топловской обители – месте подвигов и трудов канонизированной преподобной Параскевы. Меня всё это глубоко трогает и волнует. Но многое зависит не только от моего желания, а от возможностей, которые будут предоставлены либо тем, либо другим городом. Время покажет. Тем не менее, в любом случае я буду одним архиереем для двух, даже трёх городов, считая Судак. – Владыко Платон, скажите, ожидаются ли с Вашим назначением какие-то изменения в церковной, приходской жизни и богослужебной практике епархии? – Нет, богослужебных изменений не будет. Уклад Церкви по моей воле не меняется. Такие вопросы решаются соборно, и в начале февраля мне предстоит участвовать в Архиерейском Соборе Русской Православной Церкви в Москве. Но моё влияние как правящего архиерея, естественно, будет заметно в епархии. Я намерен служить по всем городам и храмам, тесно контактировать с духовенством. И, разумеется, придётся выдвигать свои требования, если решу, что служение священников в чём-то не идёт на пользу прихожанам. Но я заметил, что здесь опытное духовенство, которое знает своё дело, и его общий настрой великолепен. – Ваше Высокопреосвященство, мне никогда раньше не доводилось лично беседовать с митрополитом. Скажите, омофор (обязательная часть исключительно епископского богослужебного облачения. – Прим. ред.) и белый митрополичий клобук – это тяжёлая ноша для того, кто несёт её? Трудно быть архиереем? – Ну конечно, всякое архиерейское служение всегда имеет свои немалые тяготы. Но сейчас я просто рад, что я наконец-то дома, на Украине: это моя Родина, здесь я родился, здесь воспитывался, делал свои первые шаги в христианстве. И я хотел бы пожелать обитателям Феодосии и Керчи внимательно отнестись к Церкви Божией, впустить в свои сердца христианское учение и жить в соответствии с ним. Это не будет получаться, но Господь поможет тому, кто будет желать этого. Божие благословение на их повседневный труд.