Феодосия – город рыбный

21 мая, в музее древностей состоялась презентация фотоальбома, посвящённого 85-летию Феодосийского рыбколхоза «Волна революции». Один из авторов – кандидат биологических наук Михаил Куманцов – завершает сейчас работу над книгой по истории рыболовства в Феодосии. «Победа» попросила ихтиолога рассказать об этой «вкусной» и всегда важной части феодосийской жизни.

     – Михаил Иванович, когда в наших краях начали ловить рыбу?

     – Судя по скудным археологическим находкам, примитивное рыболовство в Северном Причерноморье началось ещё в эпоху мезолита, то есть среднекаменного века. Тогда оно было чем-то сродни охоте: крупную рыбу били на мелководье копьями, гарпунами и острогами. А настоящий промысловый лов сюда принесла греческая колонизация. Надо сказать, что вопреки распространённому мнению главным экономическим стимулом для неё был именно экспорт черноморских осетров, а не хлеботорговля, развившаяся намного позже. Эллины принесли на наши берега самый эффективный, щадящий и бережливый способ рыбного промысла – прибрежный лов пассивными орудиями, который с тех пор только совершенствовался, но принципиально не изменился и по сей день. На важность этого промысла указывают даже греческие названия Керченского пролива – Пантикапа и столицы Боспорского царства Пантикапея. Пантикапа – означает «рыбный путь».

     – А что, грекам не хватало рыбы в Эгейском и Средиземном морях?

     – Из-за малой солёности морской воды понтийская (черноморская) и особенно меотийская (азовская) рыба намного вкуснее средиземноморской. Но и средиземноморскую рыбу греческие рыбаки предпочитали ловить у наших берегов, куда косяки ежегодно мигрировали для нагула. О черноморской рыбе упоминали знаменитый географ Страбон и другие античные авторы, отмечавшие рыболовство в качестве важнейшей экспортной статьи экономики Боспорского царства, а некий Архестрат в IV веке до н.э. даже сочинил о ней не дошедшую до нас поэму. Кроме того, здесь в изобилии водились, пожалуй, лучшие в мире рыбы – осетры и белуги весом по 30 и более пудов, мясо и икра которых чрезвычайно высоко ценились у богачей Греции и Рима. Столь крупные размеры понтийских осетров удивляли «отца  истории» Геродота, побывавшего на черноморских берегах. Изображения осетровых рыб выбивались даже на монетах Боспора.

     – Надо полагать, что среди осетрового изобилия наша хамса у греков и римлян не котировалась?

     – В римское время, когда здесь был самый расцвет рыболовства, хамса массово поставлялась в Малую Азию для питания расквартированных там легионов. В районе Керчи археологи раскопали большие каменные солильные цистерны для засолки хамсы. Но, конечно, экспорт не ограничивался дорогими осетрами и дешёвой хамсой. Отсюда в малоазийские города-метрополии, в пелопонесскую Грецию и Италию вывозили пеламид, очень вкусную черноморскую сельдь, кефаль, скумбрии и даже огромных тунцов. Рыбу в основном солили, вялили, коптили и перевозили в амфорах, но рыботорговцы как-то умудрялись доставлять её в Грецию и в свежем виде. Большим спросом у римлян пользовались и соусы, сделанные из мяса, внутренностей и крови тунца, скумбрии, султанки и других рыб, при этом лучшие из них стоили баснословно дорого.

     – В Чёрном море в те времена водились тунцы?

     – Да. К сожалению, их здесь уже давно нет, хотя какая-то небольшая остаточная популяция заходила в Чёрное море довольно долго. В июле 1910 года турецкие рыбаки привезли в Феодосию пойманную в Коктебельской бухте диковинную рыбу – «гигантскую ставриду» весом 15 пудов. Это мог быть только тунец – осетра или белугу легко бы опознали.

     – Уже в конце III столетия наступили так называемые «тёмные века» феодосийской истории. Надо полагать, в тот период масштабное рыболовство не могло существовать?

     – Понятно, что о рыболовстве в ту эпоху нам ничего не известно. Приморские города были разгромлены, а сменяющие друг друга кочевые народы не способствовали развитию рыболовства. Известно лишь, что в относительно спокойные периоды осетров и икру из Северного Причерноморья всё же поставляли ко двору византийских императоров и в трапезные богатых константинопольских монастырей.

     – А генуэзцы как-то отметились в истории рыболовства?

     – Жители Кафы, кажется, ленились рыбачить, потому что тогда рыбу свозили сюда со всего Крыма. Кафа была крупнейшим рыботорговым портом. Отсюда рыба в бочках и икра вывозились в большие города и столицы европейских стран. Пошлина с рыбного экспорта была одной из важнейших статей дохода в итальянских государствах и Османской империи. В конце XV века за пропуск генуэзских судов через проливы Османская империя устанавливала обязательные нормы рыбных поставок в Стамбул. Турки особенно полюбили нашу скромную барабулю, которая регулярно попадала на стол султанов и поэтому стала называться султанкой.

     – Вот мы добрались и до турецкого времени…

     – Турки – изначально степной, кочевой и скотоводческий народ – прожив несколько веков между двумя морями, научились очень хорошо ловить рыбу. От них черноморским рыбакам остались рыболовные лодки фелюги, которые из-за особенностей конструкции киля и дна можно не швартовать к причалу, а затаскивать прямо на берег. Три моторных судна типа фелюг, например, и сейчас есть в рыбколхозе «Волна революции». Достаточно развитое рыболовство в Кефе удовлетворяло местный спрос и частично ориентировалось на вывоз в Стамбул, малоазийскую и балканскую части Османской империи. В городе был большой рыбный торг и работал специальный чиновник, надзиравший за рыбной отраслью.

     – Судя по тому, что после присоединения к Российской Империи Феодосия была совсем маленьким городком, рыбный экспорт из неё уже прекратился?

     – Нужно ещё сказать, что город заселялся выходцами из центральных губерний, которые до этого не видели моря и не имели представления о морском рыболовном промысле. Рыболовством здесь занимались греки и турки, причём последние приезжали сюда рыбачить сезонным «вахтовым» способом. Их особо ценили не только за профессиональное мастерство, но и за трезвость. Постепенно рыболовство освоили и русские, чему способствовал переезд в Феодосию некоторого количества опытных рыбаков с Кубани.

     – Можно ли считать Феодосию предреволюционного времени рыболовным городом?

     – В качестве примера приведу созданную весной 1907 года рабочую рыболовную артель, устав которой утверждался Таврическим вице-губернатором, а деятельность рассматривалась в Петербурге на заседании Рыбного комитета Министерстваа финансов в 1914 году. В артель, учредителями которой являлись два мещанина из Старого Крыма и Феодосии, принимались мужчины от 17 лет без различия национальностей и вероисповедования, от вступавших требовали трезвого образа жизни. В 1908 году в ней числилось 47 членов. Мало-мальски грамотных людей среди рыбаков не было, поэтому артели трудно было найти казначея и секретаря. Контора располагалась в одной из комнат рыбацкой кофейни. Устав предусматривал помощь членам при безработице и в случае болезни, артель обязывалась устраивать для них вечеринки и вести просветительскую работу. Город предоставил артели в аренду 4 рыболовных участка в портовой акватории, а  потом – место в Двуякорной бухте для организации скумбриевых заводов. Выезжали рыбаки и на сезонный лов хамсы в Керчь – в октябре 1908 года 12 членов артели заработали там по 65 рублей. Ловили, султанку, ставриду, кефаль,  скумбрию, пеламиду, луфарь, сельдь, камбалу, сарган, сардинку. Улов за несколько месяцев исчисляли пудами или штуками, например 200 пудов ставриды или 34980 штук скумбрии.

     Кроме того, в Феодосии были хозяева-рыбопромышленники, имевшие собственные рыболовные снасти и рыбные заводы. Из отчётных документов того времени можно узнать, что на двух рыбных заводах Тернаксизова, помимо перечисленных выше рыб, ловили севрюгу, осетров, стерлядь, чуларку, сельдь, барабульку, пузан, горбыль и заготавливали икру кефали, которую очень любили ещё византийцы и турки.

     Кстати, были в Феодосии и три места добычи неплохих устриц – их даже продавали в ресторации крупных городов, в основном Одессы и Харькова.

     – Устрицы, осетрина, икра… Куда всё делось?

     – Устриц в царские времена в Феодосии не разводили, а добывали хищническим способом. После революции этот промысел забросили, потому что большевики презирали этих моллюсков как сугубо буржуйский деликатес. К середине века черноморских устриц поразила болезнь, а после 50-х годов их окончательно доели питающиеся двустворчатыми рапаны, которых завезли сюда с балластными водами тихокеанских судов. А осетровые  были  почти уничтожены переловом, перекрытием мест нереста на реках плотинами гидроэлектростанций и другими гидротехническими сооружениями, а также загрязнением морей и рек стоками крупных заводов и мусором с многочисленных кораблей и судов.

     – Я хорошо помню, что в советское время в магазинах и на городском колхозном рынке было много недорогой рыбы и морепродуктов, а потом, в 70-х годах, всё это вдруг исчезло. Почему?

     – Начну со страшного голода 1920 года в Крыму. Тогда к крымскому побережью, и к Феодосии в частности, подошли огромные косяки хамсы, которые помогли выжить очень многим крымчанам. До этого хамса стоила копейки и за рыбу не считалась. По воспоминаниям Фаины Раневской, Максимилиан Волошин по утрам приносил своим гостям заплечный мешок с «камсой» и добытый в аптеке пузырёк со слабительным касторовым маслом – на нём и жарили бесценную свежую рыбку.

     Советский период феодосийского рыболовства – это, прежде всего, созданный в 1929 году и до сих пор работающий рыбколхоз «Волна революции». Я очень люблю это предприятие, посвящаю ему большой раздел в моей книге и поэтому не хотел бы рассказывать о нём в двух словах – лучше подробно прочитать об этом в монографиии. Во времена СССР в Феодосии работали рыбзавод на Сарыголе и рыбцех колхоза на Карантине. На этих предприятиях делали разные консервы и пресервы, коптили рыбу, причём не только феодосийских уловов, но и привозимую рыболовным флотом из Атлантики.

      На постоянное сокращение численности ценных промысловых рыб влияли те же факторы, которые привели к практическому уничтожению осетровых. К ним можно добавить варварское донное траление шпрота, которое разрушало экологию дна, и массовое размножение медузы-гребневика мнемиопсиса, подорвавшее кормовую базу питающихся планктоном промысловых рыб. Сказался и огромный рост вылова в Средиземноморье рыбы, мигрирующей для нагула в Чёрное море. В последние десятилетия рыболовная отрасль турецкой экономики развивается в гигантских масштабах. Турецкие рыбаки вылавливают едва ли не всю рыбу в Эгейском море, на выходе в Чёрное и в самом Чёрном море. В результате рыбакам России, Украины, Болгарии, Румынии и Грузии достаётся достаточно мало. Да и вообще оживлённое судоходство в Босфоре, Дарданеллах и Мраморном море отпугивает мигрирующие из Средиземноморья косяки.

      В постсоветское время экология Чёрного моря несколько улучшилась из-за сокращения производства на крупных приморских и околоречных предприятиях, а также строительства очистных сооружений на оставшихся заводах. Но тут на рыболовство обрушилась новая беда в виде повального браконьерства с помощью дешёвых китайских сетей. Во все времена, вплоть до конца XX века, плетение сетей было очень долгим и трудоёмким делом – из-за высокой стоимости их не могли купить даже профессиональные рыбаки. Конфискация сети у браконьера надолго подрывала его незаконный бизнес. А с появлением китайского ширпотреба сети стали фактически одноразовой снастью, и браконьеры зачастую ленятся везти их на берег и просто выбрасывают в море. В итоге из более 60 видов существовавших когда-то промысловых рыб теперь осталось около 12, да и то в основном хамса и шпроты.

      – А камбала-калкан, барабулька, чуларка, кефаль? Неужели их уже не попробовать?

     – Все эти рыбы в небольшом, непромысловом числе, а также акула-катран, морской ёрш, морской окунь, морской язык, морской петух, бычок, скат и многие другие, к счастью, никуда не исчезли. В разрешённое для вылова время любители морской рыбалки по-прежнему могут поймать их и с удовольствием съесть. Но в магазинах их уже вряд ли купишь…

     21 мая Михаил Иванович Куманцов отметил свой 60-летний юбилей. Редакция «Победы» поздравляет его с праздником!