Долгая дорога к дому

     – Я родился и вырос в греческой дворянской семье, в которой рассказы о предках были обязательной и важной частью воспитания детей. Конечно, уже во взрослом возрасте пришлось поработать с архивами и пообщаться с историками.

     – Первый известный мне предок – это Панайот Фёдорович Кутро, живший в XVIII веке в области Мани на юге греческого полуострова Пелопоннес и принадлежавший к известной в Греции аристократической фамилии. В 1753 году в знаменитом историческом городе Спарте у него родился сын Синадин. В 17-летнем возрасте он был активным участником Морейского восстания против османского ига, а в 1775 году вместе с братом Дмитрием переселился в Россию, которая в то время предоставляла убежище и места для поселения единоверным грекам и болгарам. Греков из Мани приехало в Россию довольно много, и вскоре в Крыму из маниотов был сформирован Балаклавский пехотный полк. В нём и служил подпоручик Синадин Панайотович Кутров, женившийся на дочери командира полка Василисе Афанасьевне Манто.

     – После выхода в отставку в конце XVIII века Синадин Кутров получил за службу землю возле селения Акчора Феодосийского уезда. Сейчас это село Долинное Кировского района. Там он с сыновьями обустроил имение Кутровку, ныне Заречное.

     Вообще, ещё более трёх тысяч лет назад воспетые гением человечества Гомером греки-ахейцы считались отличными мореходами, военными моряками и рыбаками. Наш народ всегда был морской нацией, поэтому переселенцы из Греции внесли заметный вклад в создание и становление Черноморского флота России. На флоте служили сыновья и племянники подпоручика Синадина Кутрова.  Самый известный из них – мой прапрадед, вице-адмирал российского флота Константин Синадинович Кутров, родившийся в 1802 году. Во время Крымской войны 1853 – 1856 годов он командовал самым большим нашим  кораблём «Три святителя», затем играл видную роль в героической обороне Севастополя, был сподвижником прославленных русских флотоводцев Нахимова, Корнилова и Истомина. Другие Кутровы тоже защищали Севастополь в званиях капитанов I и II рангов, капитан-лейтенанта и юнкера.

     По окончании службы награждённый золотой саблей и орденом Св. Владимира вице-адмирал Кутров поселился в имении Кутровка, которое наша семья не покидала вплоть до депортации 1944 года. Здесь родились мой прапрадед, прадед, дед, отец и я. Кстати, у меня есть архивная выписка из метрической книги Вознесенской церкви села Кишлав Феодосийского уезда о рождении в 1914 году моего отца. В ней указано, что отец ребёнка Александра – дворянин, а мать его – законная, то есть венчанная жена, и оба принадлежат к православному исповеданию.

     – Как жилось потомственным греческим дворянам при советской власти?

     – В 1923 году имущество семьи экспроприировали. Пришлось зарабатывать на хлеб физическим трудом в колхозе. Дед, 1986 года рождения, работал садоводом и коневодом, а отец стал отличным трактористом. Он женился на уроженке селения Каргалык Феодосийского уезда (теперь это Грушевка Судакского района) Елизавете Лазариди – греческой подданной, имевшей вид на жительство в СССР. Двух её братьев осудили в 1938 году как врагов народа на 5 лет каждого, и в годы войны они умерли на Соловках. Обоих реабилитировали только в перестроечные годы.

     Во время войны ни один из Кутровых не был коллаборационистом, а мой дядя Харлампий был связан с партизанами и однажды спас сбитого советского лётчика. После освобождения Крыма от немцев, 24 июня 1944 года, всю нашу семью вместе с другими греками заперли в вагонах для перевозки скота и выслали в Казахстан на поселение Доссор в Гурьевской области для работы на нефтепромысле.

     – Тяжёлые воспоминания от детства в спецпоселении?

     – Очень тяжёлые. Даже сейчас не хочется вспоминать свои и мамины слёзы. Детства и юности у меня фактически не было. Я родился в 1941 году, поэтому от самого раннего периода ссылки у меня осталось смутное впечатление, запомнилось только, что женщины часто плакали. А начиная с 7 лет, помню всё очень хорошо. Голая, холодная зимой и знойная летом, но всегда голодная солончаковая степь. Жили в землянках, постоянно голодали. У матери были очень дорогие фамильные серьги с бриллиантами, которые женщины её рода по материнской линии с древних пор передавали по наследству своим младшим дочерям. В Крыму она не соглашалась продать их даже за баснословные деньги. А там семейную реликвию пришлось отдать жене коменданта спецпоселения майора Кайкова за чашку муки, чтобы её дети не умерли от истощения. Помню, как мы с матерью ходили на помойку возле столовой НКВД, где можно было найти картофельные очистки, полусгнившую капусту, а главное – кусочки очень солёной и твёрдой казахской брынзы. Хромой надзиратель с медалью хотел ударить маму плёткой, но встретив её твёрдый, прямой  взгляд, вдруг молча повернулся и ушёл. Только тогда мать заплакала… Все спецпереселенцы, даже совсем крохотные дети, были обязаны дважды в неделю отмечаться в спецкомендатуре. Идти туда за 10 километров было очень тяжело и летом – босиком по обжигающему песку под палящим солнцем, и в лютую зимнюю стужу. Однажды мать спросила коменданта, нельзя ли ей приходить с маленькими детьми только раз в неделю. Он грубо обозвал её и пригрозил, что она будет отмечаться ежедневно. «Злой дядя», – сказал я и получил по голове рукояткой нагана. Память об этом случае до сих пор остаётся шрамом на голове. В ссылке в семье родились две дочери, а мой младший брат утонул в речке Эмбе, когда мы с ним пошли просить какую-нибудь еду у казахских кочевников, которые помогали грекам выжить.

     – Да,  вполне хорошо. В  Доссоре я жил до 1959 года, окончил там школу, потом – автодорожный техникум в Оренбурге, служил в авиации на Дальнем Востоке, затем получил диплом Курганского машиностроительного института автомобильного транспорта. Всю трудовую жизнь работал в этом городе, был начальником областного управления автопассажирских перевозок. Единственное, чего всегда очень хотелось, но не удавалось – это вернуться в родной Крым. Мои родители так и умерли в Казахстане, не увидев родных мест.

     – Разумеется. Первый раз приехал в Феодосию сразу после демобилизации из армии в 60-х годах. Военный комиссар города, узнав, что я грек, сказал: «Даю тебе два часа, чтобы покинуть пределы Крыма. Живи, где хочешь, хоть в Москве, но только не здесь», и пригрозил познакомить меня с горотделом КГБ. Я понимаю, что не этот нагловатый провинциальный подполковник принимал такие решения. В отличие от других репрессированных народов, депортированным из Крыма национальностям было запрещено возвращаться Верховным Советом СССР по просьбе секретаря Крымского обкома Полянского при поддержке секретаря ЦК Компартии Украины Кириченко. Мотивировалось это тем, что имущество депортированных было конфисковано и реализовано в доход государства, а дома заселены колхозниками, и, вообще, Крым – это приграничная область.

     Попытки вернуться я предпринимал и позже, в годы независимости Украины. Но дело в том, что украинское законодательство в сфере реабилитации незаконно репрессированных значительно хуже российского. Для греков было очень сложно получить в Крыму землю, квартиры, компенсации и другие положенные льготы. Да и вообще, хотелось оставаться российским гражданином. Я знаю, что теперь очень многие крымские греки из России хотят вернуться в Крым, особенно в следующем году, когда в новом субъекте федерации полностью заработает российское законодательство. Они наконец-то получили возможность вернуться домой, не покидая своей страны.

     – Наша историческая прародина – в Греции, которую мы тоже любим, а Россия для нас – Родина, страна наших предков. Когда им было трудно, православная Российская Империя приняла их, и они приехали, чтобы служить России. Наши уже далёкие прапрадеды, и мои в их числе, защищали российский Крым и город русской славы Севастополь. Мы помним об этом. Греки никак не связывают трагедию депортации с Россией. Теперь, когда наш Крым вернулся в Россию, многие хотят жить здесь и делать что-то хорошее для своей родной земли.

     – Я хочу именно в Феодосии, древнегреческом городе с исконно греческим названием, создать Центр национальной культуры греков Крыма. Пока мы планируем среди прочего открыть там школу единоборств. В этом твёрдо обещал помочь приезжавший недавно в Феодосию президент Российской ассоциации традиционного каратэ, чемпион России и неоднократный призёр чемпионатов мира и Европы Пётр Ларханиди. Сюда готовы переехать ученик знаменитого ортопеда Илизарова из Кургана, высококвалифицированный офтальмолог из Москвы и другие врачи-греки. Значит, будет медицинский центр. Ну, и главное – это греческая культура: национальные песни, музыка, танцы, костюмы, кухня и изучение родного языка.

     – Это мой родной язык. В нашей семье его никогда не забывали. Вы бы послушали, как пела греческие песни моя мама…

     – Нет, мы всё сделаем сами. Известный феодосийский предприниматель-грек готов предоставить под центр большой дом. Спонсоров мы найдём. Греки сами могут вкладывать серьёзные инвестиции в феодосийскую экономику – в агропромышленный сектор, транспортную инфраструктуру и другие отрасли. К примеру, недавно в наш город приезжал такой потенциальный инвестор, крупный уральский бизнесмен Гавриил Ананников. От городской и крымской власти нужно лишь исполнение соответствующего российского законодательства. Это и будет главной помощью.