Феодосия, закрытие санаториев, аресты

Окончание. Начало в №24-26

Мы не так много знаем о Феодосии 30-х, периоде между окончанием гражданской войны и знаковым для историков 1937 годом. Преподаватель игры на фортепиано из Канады Рада Бухман предоставила нам для публикации страницы мемуаров своего отца Геннадия Хариби (Лукачера Хариби), которые касаются времени его пребывания в Феодосии с лета 1932 года по февраль 1936 года. Сюда Гена приехал вместе с семьей пятилетним мальчиком, уехал восьмилетним, но свои яркие воспоминания он написал уже в 2010 году в Израиле. В них Г.Хариби подробно описывает быт нашего города и его окрестностей, нравы жителей и отдыхающих.

Древнее захоронение скифов

Особым местом в Феодосии была Итальянская улица, которая тянулась вдоль моря. Толпы хорошо одетых людей гуляли по вечерам по ней. Карманники шныряли в толпе и успешно чистили карманы. Гуляющие двигались чинно и важно, и мы, мальчишки, передразнивали их. По Итальянской гуляли и матросы с кораблей, прибывших из-за границы. Рядом с нашей улицей начали строить кинотеатр. Мы с любопытством наблюдали за тем, как копали котлован. Однажды во время рытья строители наткнулись на какое-то надгробье. Место оцепили, приехали какие-то люди, что-то осматривали. Потом говорили, что это древнее захоронение скифов. Часто мы бывали в музее Айвазовского. У входа в музей сидел мудрый Айвазовский. Морские пейзажи Айвазовского вызывали восторг, и мы могли часами любоваться ими. Конечно, больше всего нам нравилась самая впечатляющая картина «Девятый вал».

Папа иногда ездил в Москву в командировки в КУТВ. Возвращаясь домой, привозил металлические коробки со сладостями, игрушки, книги, большой конструктор. Из этого конструктора в дальнейшем мы с увлечением делали различные сборки, согласно прилагаемому альбому.

Джек и Катя

В Феодосии с нами продолжала жить собака Джек, а также в доме появилась кошка Катя. У Джека дружба с Катей не получалась. Он постоянно гонялся за кошкой, и та вынуждена была спасаться, запрыгивая на шкаф, и там отсиживалась. Иногда Джеку доставалось и от кошки. Не раз Катя царапала его когтями, и Джек, повизгивая, прятался под кровать. Вражда продолжалась. Однажды Джек утром не встал со своей подстилки. Мама заметила это и подошла к Джеку. Он лежал на подстилке с грустными глазами и поскуливал. Не хотел есть, и мы поняли, что Джек заболел. Кошка сидела на шкафу и с любопытством смотрела вниз на пса. Мама пошла к мудрому соседу Любчинскому посоветоваться, что делать с Джеком. Любчинский дал маме какую-то траву, и мама стала поить Джека настоем этой травы. Поила день-два, но улучшения не наступало.

Встал вопрос поиска ветеринара, когда кошка соскочила со шкафа, подошла к Джеку, стала смотреть на него, попробовала еду в мисочке и после этого стала лизать мордочку Джека. Он покорно дал себя облизывать, не только мордочку, но и все тело. Кошка затем легла, прижавшись к Джеку. Весь день и ночь она провела с ним. На другой день Джек встал, немного поел и снова лег. Катька опять стала Джека облизывать и легла обратно рядом с ним. На другой день Джек вскочил с подстилки, весело залаял и начал играть с Катькой. С этих пор они стали неразлучными друзьями.

Челюскинская эпопея

В сентябре 1935 года хлынули дожди, превратившиеся в ливни. Такого еще не было в Феодосии. По улицам текли мощные потоки воды. Детвора в трусиках бросалась в потоки, плавала, неслась по течению. Было очень здорово.

Потом началась Челюскинская эпопея. Вся страна следила за происходящим. Во дворах мы стали воспроизводить события. Где-то нашли и прикатили телегу, на нее нагромоздили ящики, бочки, доски, матрасы. Наверх затащили кусок металлической трубы большого диаметра, и у нас получился пароход «Челюскин». Я забрался наверх, залез в трубу и стал изображать гудок, пыхтя изо всех сил. Вдруг труба закачалась и рухнула вниз вместе со мной. Я ударился головой обо что-то твердое. В ушах зазвенело, потекла кровь. Я испугался, закричал и заплакал. Все бросились ко мне, вытащили из этой кучи. Прибежала мама, повела домой. Рана на голове оказалась не опасной, помазали йодом, и все окончилось благополучно.

Снежные циклоны

В начале февраля 1936 года утром я собрался идти в школу, но дверь не открывалась. Окна оказались залеплены снегом. У нас с соседом Любчинским была общая забитая дверь, и мы постучались в нее. Любчинский объяснил, что на Феодосию налетел снежный циклон и завалил все одноэтажные дома. Засыпало улицы, дворы и наш каменный дом. Любчинский через окно вылез во двор и стал делать проход от своей двери, а затем и к нашей, и мы смогли выйти во двор.

В школах занятия отменили, о чем сообщило радио. Во дворе появились ребята из других домиков, и пошла забава. Снег был сырой, и мы стали делать туннели и играть в прятки. Лепили разные фигуры, в первую очередь снежную бабу. Продукты в магазины возили на спинах лошадей. Снег пролежал два дня и, как только засияло солнце, стал таять и превратился в потоки воды. Кончилась настоящая зима.

Арест и ликвидация

В марте 1936 года папе пришло из Москвы сообщение о ликвидации санатория. Папе надлежало прибыть в столицу. Он тот же час выехал в Москву. Через некоторое время он позвонил, сказал, что решается вопрос о дальнейшем использовании его в КУТВ и скоро мы переедем в Москву. Было еще несколько звонков. Проходила неделя, другая, никаких звонков, никаких сообщений.

Мама заволновалась, стала звонить в КУТВ в приемную, никто не отвечал. Тогда она связалась с московскими друзьями и подругами — Широй Горшман, будущей писательницей и будущей тещей Иннокентия Смоктуновского, со своей лучшей подругой по Палестине — Натальей Мироновной. Они сообщили, что КУТВ закрыт и ничего не могут узнать. Папу не видели и ничего о нем не слышали, но намекнули, что по Москве идут какие-то аресты. Мама растерялась и не знала, что делать.

Деньги кончались, мама не работала, да, в сущности, не имела никакой специальности. В Палестине она была медсестрой, кончила какие-то краткосрочные курсы. Диплома не имела и работать по этой профессии не могла.

О нашем бедственном положении узнал сосед Любчинский. Он предложил немного денег и пообещал с устройством на работу, но посоветовал в первую очередь поехать в Москву на Лубянку, в приемную НКВД. Любчинский обещал взять заботу на себя о детях. Мама очень боялась оставить нас одних, но послушалась и поехала в Москву.

В приемную на Лубянке была огромная очередь. Выстояв ее, мама получила доступ к окошечку. Подала свои документы и сообщила, по какому она вопросу. Ей предложили подождать, и через некоторое время дежурный сообщил ей, что ее муж Хариби Лукачер Эдин Эдинович арестован за антисоветскую деятельность по статье 58, и добавил: «Вы женщина молодая, красивая, советую снова выходить замуж»...

От редакции:

Редакция газеты «Фео.РФ» благодарит Раду Бухман за предоставленные воспоминания отца. Мы открыты к сотрудничеству и публикации дневников, воспоминаний, мемуаров, связанных с историей Феодосии и его горожанами. С нами можно связаться по телефонам: +7 (978) 795-79-32 (МТС), +7 (978) 402-12-90 (Крымтелеком) или по электронному адресу r@фео.рф.