Пропитанный подводной лодкой: Владимир Нишпор

Всем известно, что для службы на подводной лодке требуется недюжее здоровье, физическая подготовка и, конечно же, отсутствие боязни замкнутого пространства. Только ловкий, сильный и смелый человек сможет выдержать те испытания, которые выпадают на долю моряка подводного плавания. Как поется в известной песне, «только смелым покоряются моря». Капитан 2-го ранга Владимир Федорович Нишпор о смелости подводников рассказывать не любит и считает, что романтики в службе на подводной лодке нет.

— Расскажите немного о себе.

— Не скажу, что с самого детства мечтал служить на флоте, хотя желание быть военным человеком было всегда. Потомственность моя в военной службе началась с брата, который поступил в Севастопольское военно-морское училище. Когда я увидел его в морской форме, тогда и загорелся пойти служить на флот. В 1969 году поступил в Севастополе в морское училище, окончил его с отличием. Получил право выбора места службы. Конечно, выбрал Северный флот. Но мне предложили там служить политработником на надводном корабле, а я все годы учебы был уверен, что специальность механика подводной лодки — лучшая. Отказался, потому что был уже пропитан подводной лодкой на практике во время учебы. Так и случилось, что стал служить на подводной лодке на Черном море.

— А какое отличие Северного флота от Черноморского?

— Северный и Тихоокеанский подводные флота огромны, они состоят из флотилий, эскадр, дивизий, в том числе — атомных лодок. Я — дизелист, на атомной лодке не был. В Черном море для них места мало, не тот полигон для них. На Черном море было подразделение дивизии подводных лодок в Балаклаве, где я прослужил шесть лет командиром БЧ 5. Отвечал за техническое состояние всего, что вращается и движется, чтобы количество погружений равнялось количеству всплытий.. Потом поехал в Ленинград на офицерские классы, а после них меня направили в Феодосию в штаб бригады подразделения
14-ой дивизии подлодок начальником над такими, как я.

— Ходили в море?

— Пока служил в Балаклаве, с прочного корпуса не вылезал. Но в пределах Черного моря. Я — не герой морских глубин.

— Во время походов находишься вдали от дома, в закрытом пространстве, одной командой, это трудно?

— Находиться на подводной лодке на базе намного сложнее. Легче уйти в море на месяц-два, спуститься в прочный корпус и заниматься своим делом среди команды. На базе — это, в основном, рутина. А когда вышел в море, тут все едины и каждый знает, чем заниматься.

— А чем занимаются на подводной лодке?

— Распорядок личного состава составлен на следующий день, с утра до вечера. Пузом кверху никто не лежит. Это и несение вахты, и боевая подготовка. Учебная задача — это выйти в море и атаковать один из боевых кораблей противника. Одна задача — найти вражескую подводную лодку, вторая — чтобы нас не услышал мнимый противник. Если услышали и даже засекли свои, служба заканчивается, и всем нагоняй на базе. А если выполнил задачу, на базе тебя встречают, как положено, с оркестром, традиционным жареным поросенком. Для того, чтобы зарядить аккумулятор подлодки, надо всплыть. Бывает, что только начали зарядку, с вахтенного мостика «Самолет!», и — срочное погружение.

— Какими качествами должен обладать настоящий подводник?

— Особых качеств нет. Многие, как только приходят служить на подлодке, недовольны, боятся, потом это проходит. Если человек ответственный, он легко воспринимает и переносит требования дисциплины.

— Многие думают, что моряк — профессия, пропитанная романтикой...

— У матросов никакой романтики нет, говорю откровенно. Мичманы и офицеры делают свой выбор осознанно, но тоже далеко до романтики, это тяжелый труд. На надводном корабле вышел на палубу, видишь морскую гладь, чувствуешь ветер, а в прочный корпус спустился, и это все, что ты видишь. Многие не переносят качку, а подлодку в надводном положении качает сильнее, чем корабль. После погружения находишься в мире ином, тишина, спокойствие. Внутри слышна только работа механизмов.

— Какое максимальное погружение было?

— Мне довелось погружаться на глубину до 250 метров. В 1974 году состоялось мое первое погружение и посвящение в подводники. По традиции с глубины достали морскую воду, я выпил целую кружку, и вручили грамоту подводника.

— Какие традиции еще есть на флоте?

— Это соблюдение военно-морских праздников: День Военно-Морского флота и День подводника. Даже если подлодка где-то на службе, парадная форма обязательна. А в училище была мальчишеская традиция. Когда курсант женился и у него появлялся сын, однокурсники кричали ему «Ура!». Если же появлялась девочка, его хватали за руки-ноги, бросали в море и кричали «Бракодел!» (смеется,— прим. ред.).

— Расскажите о своей общественной работе

— Я возглавляю общество ветеранов-подводников с 2010 года. Взялся за эту работу с большим желанием. Не буду хвастаться, что мне удалось сплотить подводников и влить в наши ряды новых. У меня хороший заместитель — капитан 1-го ранга Юрий Елисеев, человек, который от и до прослужил на подводной лодке. Сегодня наша организация известна в городе. О празднике ВМФ помнят, благодаря нашему обществу. С 2006 года у памятного знака «Витязям морских глубин» мы собираемся обществом на эти праздники и напоминаем, что у флота есть традиции. Всех наших ветеранов поздравляем с юбилеями, проводим иногда культурные мероприятия, но многим уже трудно приходить по возрасту и здоровью.

— Был проект установки памятника с орудиями, которое подняли с подводной лодки «Щука». Будут ли все-таки устанавливать или нет?

— В 2013 году было предложение лодку поднять, но после обследования специалистами решили ее не трогать, а поднять пушку и рубку. Было задумано поставить памятник, стараниями нашего общества — в Феодосии, у Дома офицеров. Потом стройку заморозили, какого дальнейшая судьба проекта — неизвестно. Орудие и рубка сейчас находятся в Музее подводной археологии.

— Вы выбрали профессию, которая стала любимой.

— Она стала для меня любимой потом и осталась ей до сих пор. Море полюбил и город. Горжусь тем, что попал в Феодосию и живу здесь более 30 лет.