Феодосия 1786 года

Записки Жильбера Ромма, в дальнейшем видного деятеля Французской революции, позволили нам узнать много нового о начальном этапе исследований археологии и истории Крыма.

Записки Ромма достаточно объемны и описывают его путешествие по всему полуострову. Описание Каффы, ныне Феодосии, занимает прилично места в этих путевых заметках. И это неудивительно, так как в городе на тот момент сохранялись многочисленные памятники, свидетельствующие о его выдающемся значении в генуэзскую и османскую эпохи. Интересно, что путешественник ничего не говорит об античной Феодосии, словно бы не догадываясь о ее существовании.

Ромму Феодосия предстала в жалком виде: в некогда цветущем городе в 20 тысяч домов теперь оставалось чуть более тысячи жителей и, скорее всего, что и эта цифра преувеличена. В эти же годы нещадно разбираются на строительство казарм и домов монументальные строения.

Отрывок из записок взят с издания Ленинградского государственного университета 1941 года издания. Перевод текста — К.И.Раткевич.

Жители и кварталы

...Полковник предоставил нам лошадей до почтовой станции, находящейся за 4 (1 верста = 1,06 км — прим. ред.) версты в Караголе; оттуда мы поехали в Феодосию, за 17 версты от Караголя. По этой дороге мы не встречали гор: за исключением нескольких холмов, кругом все равнины, идущие под уклон к морю.

Город Каффа, или, как произносят татары, Кефе, в прежние времена был очень обширен, в нем было 20 тысяч домов. Оттоманская Порта держала здесь гарнизон в 10 тысяч человек. Генуэзцы и армяне укрепляли его, как в этом и сейчас можно убедиться из армянских надписей, одна из которых гласит, что часть стены была сооружена в 1384 году. Помимо того, что море фланкировано круглыми и четырехугольными башнями, имеется еще глубокий выложенный стенами ров. Генуэзцы хотели остановить таким образом набеги татар, которые причиняли им много беспокойства. По видимому, у армян был квартал, отдельный от генуэзцев, и по примеру этих последних они также укрепились.

В этом городе, заслужившем благодаря своей населенности название Малого Константинополя, в настоящее время насчитывается 488 татар, в том числе 276 женщин, около 700 армян, немного греков и евреев.

Цены и достопримечательности

Торговля его была значительной; теперь здесь торгуют только солью, по 14 коп. за 30 око (око = 1,23 кг), местным жителям и по 30 коп. за то же количество при вывозе. Продают также шерсть, белую по 10 коп. за око и по 3 коп... [не разобрано] плохую. Масло, сохраняемое здесь в шитых мехах, идет по 29 коп. за око, иногда и по 36. Сыромятные бычьи кожи, самые лучшие, стоят 3 руб., поменьше — рубль. Телячьи кожи от 40 до 60 коп., кожи овечьи и козьи от 7 до 20 коп. Турки привозят им из Анатолии фрукты, ткани и медь, которая идет на Феодосийский монетный двор. Русские покупают ее приблизительно по 6 руб. за пуд (1 пуд = 16,3 кг — прим. ред.), продавая туркам соль по копейке за око, что составляет  около 13 коп. за пуд. Таким образом, пуд меди обходится России свыше 5 руб.; это не совсем соответствует тому, что мне говорили в Карасубазаре.

Мы посетили монетный двор. Он расположен подле дворца, который хан строил себе на берегу моря и который так и остался незаконченным. Машины, прессы для чеканки и здание фабрики принадлежали хану.

В городе прежде было несколько замечательных зданий, из которых и посейчас сохранились две большие мечети и нарядно разукрашенная мрамором баня. Но русские, искусные в разрушении, разрушили и это великолепное здание и насаждают кабаки. Так как капитальные стены и своды еще остались, то для охраны их поставили часового. Так, город этот, самый большой в Крыму, самый торговый на Востоке, теперь один из самых бедных городов России.

Уголь обходится монетному двору по 70 коп. за четверть (1 четверть = 131 кг). Поставляют его татары.

Город Тамань в прежние времена носил название Хумхал, что по-турецки означает «остановленный песок».

Мне говорили, что у феодосийских евреев есть ценные рукописи.

Турецкая баня

Нам захотелось посмотреть, что представляет собой турецкая баня. Отправились мы в нее в 6 часов утра. В первой комнате, с температурой в 13 градусов, по стенам идут диваны; вы усаживаетесь на них на очень широких подушках, покрытых белой простыней; раздеваетесь; вам подают большой кусок голубой или серой ткани, чтобы вы могли прикрыться книзу от пояса, и ведут вас через ряд небольших, все более и более теплых, комнат до той, где вы поступаете в руки банщика. Каменный пол в этой последней комнате нагревается снизу. Два крана подают горячую воду разной температуры, льющуюся в небольшие лоханки, приделанные к стенам. Температура воздуха —  28,5 градусов, воды — 31. Пол поливают, чтобы несколько остудить его, а также и для того, чтобы нагреть и увлажнить воздух. У стены, а в больших банных помещениях посредине, стоит мраморный стол высотой от пола примерно в 1 фут (1 фут = 0,3 м — прим. ред.); мы на него улеглись на простыне, причем и под голову нам положили свернутую мокрую простыню.

Банщики долго мяли нам все части тела, нажимая и мягко крутя мускулы, как будто стараясь их вытянуть и приладить хорошенько к костяку тела, к очертаниям которого и сочленениям они тщательно применяются. После того, как они нам долго мяли таким образом руки, ноги, грудь и живот, ту же операцию они проделали и со спиной.

Затем, взяв вас за руки, они крутят вам каждый палец и, положив вам ноги накрест — вы лежите при этом на животе — становятся коленом у вас между ступней и, взяв вас за руку, сильно тянут; проделав то же самое с другой рукой, изменяя при этом скрещение ног, они вскакивают обеими ногами вам на спину и, нажимая всей своей тяжестью, соскальзывают ногами по обе стороны.

Затем они посадили нас подле лоханки и стали тереть нам все тело каким-то волосяным мешком, время от времени поливая свой мешок водой и смывая таким способом грязь с кожи...

Затем вас обливают несколькими тазами горячей воды, чтобы смыть то, что оттерто, но не смыто мешком. Последняя операция состоит в том, что вам трут тело каким-то корнем, который привозят из Индии. Он длинный, мохнатый, тонкий и очень мягкий, его можно бы принять за моток пряжи. Его распаривают в горячей воде, намыливают и трут вам тело, обмывая затем водой; юбку, в которую вас облекли, вам заменяют более сухой.

Потом обтирают вас и покрывают большой белой простыней, накидывая вам ее на плечи; вытерев вам лицо, обвязывают голову белой тканью на манер тюрбана. В таком облачении вас отводят обратно в комнату с диванами, где после того, как вы оденетесь, вам предлагают трубку, шербет или кофе без сахара. Ко всем этим операциям некоторые добавляют еще одну — бреют себе разные части тела.

Почти все татары —  большие любители бани. В ней царит величайшая благопристойность. У женщин баня отдельная, где проделывают то же самое, но, без сомнения, более деликатно. Вместо волосяного мешка для них употребляют мешок из ткани.

Жильбер Ромм, 1786 год