«Я хотела быть художником»

Частенько гощу у подруги, чей круг общения настолько разнообразен, что каждый раз диву даёшься, как она умудряется собрать на чаепитие за одним столом, уставленным домашней выпечкой, фруктовыми джемами и мёдом, столь непохожих на первый взгляд людей. Там и писатели, и предприниматели, и труженики, и работники культуры, и простые домохозяйки. На одном из тематических вечеров в канун Рождества мне выпала честь вязать маленькие букетики из сухой лаванды для предстоящего перформанса вместе с улыбчивой и милой женщиной, в которой я с трепетом узнала директора картинной галереи Татьяну Гайдук. Было много гостей и концертных номеров, пообщаться тесно не довелось, но желание побеседовать с этим удивительным человеком было всегда. И вот мы всё-таки встретились у камина в гостиной общей подруги, пили чай с вкуснейшим ореховым пирогом, который испекла Татьяна Викторовна, и разговаривали...

Татьяна Викторовна Гайдук, мы знаем её как директора Феодосийской картинной галереи им. И.К.Айвазовского. Её имя, собственно и её жизнь, неразрывно связаны с галереей, наследием великого мариниста. В основном к ней адресуют вопросы, касающиеся того или иного периода жизни Ивана Константиновича: кто как не она даст наиболее полную информацию об Айвазовском и его творчестве. И мало что известно о ней, как о человеке, о том, что она любит, как отдыхает, о чем мечтает... Популярные сегодня соцсети Татьяна Викторовна использует, в основном, для общения с московскими родственниками, о себе ничего не «постит». Честно признаётся, что попросту нет на это времени.

Татьяна Викторовна — сама феодосийка. Родители — приезжие, отец работал в порту, о нём помнит плохо — его не стало, когда Татьяна была маленькой, мама по профессии инженер. У Татьяны Викторовны два высших образования, она — кандидат исторических наук. Я с интересом слушала удивительную историю её защиты, понимала, настолько человек умеет упорно добиваться поставленной цели. А непосредственно перед встречей я, в поисках информации о будущей собеседнице, на диссертацию Татьяны Викторовны наткнулась, и, признаться, её тема о дворянстве Северного Кавказа показалась мне неожиданной, я удивилась тому, насколько человек многосторонне развит. Так и хочется выпалить крылатую из «Покровских ворот»: «... откуда такая вот голова, и чего в ней не понапихано!».

Первая экскурсия

— Кем в детстве мечтали стать, историком?

— Я хотела быть художником, училась в художественной школе...

Искренне восхищаюсь теми, кто способен реально оценивать себя, свой талант и возможности — Татьяна Викторовна нашла в себе смелость признать, что как художник, она «мало что из себя представляет». Весьма самокритично для юных лет. Но что давалось легко всегда, как говорит сама собеседница, это иностранные языки. Татьяна Викторовна даже вспоминала, как бабушка, чтобы не привлекать внимания окружающих, воспитывала её на французском.

В результате, окончив школу, Татьяна поступила на факультет романо-германской филологии. Блестящее знание английского сейчас очень помогает Татьяне Викторовне в её профессиональной деятельности, которая начиналась не здесь, в Феодосии, а в небольшом посёлке Старая Торопа Калининской области, куда молодой специалист с красным дипломом приехала по распределению преподавать в школе иностранный язык. Но, как принято писать, «судьба распорядилась так» (не без огромной доли упорства героини), что Татьяна Викторовна проработала в Старой Торопе год вместо положенных трёх, и летом 1979-го дипломированный преподаватель-переводчик английского языка приехала в Феодосию.

Устроиться по профессии не вышло, но в тот момент Феодосийская картинная галерея срочно нуждалась в экскурсоводах на сезон. «Как скоро Вы можете подготовить материал?» — вручив методлитературу предложившей себя на летнюю вакансию молодой девушке, спросили её работники галереи. «Дня три дадите?» — вопросом ответила та.

Как и обещала, в довольно непростых условиях (писать пришлось в доме родителей, шумном и весёлом, полном приехавших летом к морю гостей) Татьяна всё же уложилась в срок и принесла рукописный труд на будущее место работы, и тут же не успев толком опомниться, приступила к новым обязанностям. Ей обещали три дня назад для начала проверить материал, поправить, после чего дать время подготовиться и только после этого работать с группой. Но организатор экскурсий Николай Филиппович, завидев подошедшую девушку, которую, как он знал, готовили в экскурсоводы, громогласно прокричал через толпу народа у входа в галерею: «Ну что, готова?». Та, полагая, что вопрос касался письменной работы, смело ответила: «Да!». Мужчина кивнул и уверенно выдал, обращаясь к группе ожидающих: «Товарищи, вот ваш экскурсовод!», а ошеломлённой Татьяне: «Бери!» Она и взяла... Чуть позже, конечно, результат трёхдневного труда новичка-экскурсовода всё же прочли и поправили, но вот таким начало своей экскурсионной деятельности Татьяна Викторовна и запомнила, а теперь вспоминает с улыбкой.

«Моё место — здесь»

— Вы любите Феодосию?

— Это мой родной город. Я знаю многое о Феодосии, не всё, но в определенной области больше, чем многие другие жители.. Но даже если бы не знала, я люблю этот город таким, какой он есть. Конечно, хочется, чтобы он был лучше и краше. И несмотря на то, что это провинция, «киммерийская глухая мгла», я очень люблю Феодосию.

— И не было соблазна или желания переехать?

— Нет. И организм, и судьба мне указывали, что моё место — здесь.

Питер, куда Татьяна Викторовна приезжала сдавать сессии, при всей своей красоте и помпезности, был «отвергнут» крымским теплолюбивым организмом. А в Калинине, где моя собеседница прожила пять лет, ей было «тоскливо и плохо» — угнетали постоянные дожди и тучи:

— Когда я жила в Феодосии, я так хотела зиму! Но первый же год, живя в России, уже к середине ноября мне так надоел снег и лёд, что я подумала: «Боже мой, еще даже не зима! Как мне дожить?».

Татьяна Викторовна призналась, что любит Феодосию всякую: и сегодняшнюю, и в начале 60-х, которые она хорошо помнит, и зимой кажущуюся ветрено-бесприютной, и осеннюю, и знойно-летнюю:

— Феодосия — действительно особенное место, отмеченное по-разному очень много раз. Здесь присутствует память веков, несмотря на то, что материальных памятников осталось мало. И многие феодосийцы это понимают и ценят.

Не так давно при мне кто-то высказал субъективное мнение, что деятельность Айвазовского несколько избаловала и даже испортила жителей Богом данной — город получил воду, железную дорогу, картины и галерею. Что такая забота расслабляет, пропадает мотивация развиваться. Спросила у Татьяны Викторовны, что она думает по этому поводу. Она с недоумением ответила:

— Как можно избаловать человека, томимого жаждой, дав напиться? И потом, это город получил воду, но каждый горожанин должен был заплатить, когда набирал её в фонтане. Бесплатно попить можно было только воду в фонтане Айвазовского, налить в сосуд и унести с собой было нельзя. А железная дорога! Айвазовский имел возможность повлиять на то, куда направить финансовый поток и провести дорогу, что и сделал. Разве феодосийцы бесплатно ездили на поездах? Айвазовский действительно был отцом города, многое делал для Феодосии, и на личном уровне тоже.

— А Вы бы не хотели быть современницей Айвазовского?

— Мне было бы трудно в ту эпоху, так как эмансипированные дамы появились позже, — с улыбкой призналась Татьяна Викторовна.

— Ваша любимая картина мариниста?

— «Море» 1864 года. Это наша картина. На неё, как правило, мало кто обращает внимание. Это ночной пейзаж. Потрясающая картина, в ней в полней мере проявлен манифест романтизма. Когда на неё смотришь, чувствуешь, как меняется состояние природы и передвигаются по небу облака.

— А какое время года Вам более всего нравится?

— Как это ни странно, но все времена года мне нравятся. А именно осень мне нравится за особое ощущение, что возникает с ее приходом, за некое чувство воплощенности, свершения, реализованности чего-то и завершенности цикла.

Планы и проекты

— В каком периоде, образно «времени года», сейчас пребываете Вы и галерея? Если считать зиму периодом покоя, весну — пробуждением, планированием, временем идей и проектов и т.д.?

— Если образно, тогда у нас сейчас бурная весна. Следующий год — 200-летие Айвазовского, и сейчас уже огромное количество проектов, планов, связанных с предстоящим юбилеем. Например, с «Русским музеем», где 22 декабря откроется выставка картин галереи, есть совместный план: мы попросили на юбилейные месяцы (июль-август) выставку произведений Айвазовского из их коллекции, частично транспортные расходы берет на себя в подарок нам «Русский музей». А на всё то время, что наши картины будут экспонироваться в залах «Русского музея, у нас будет работать выставка крымских пейзажей художника XIX в. Жана Мивилля из их коллекции. Мы также продолжим свою издательскую деятельность. Кроме того, готовится цикл монографических выставок художников-маринистов ХIX-XX в. из фондов галереи, смысл которых таков: «Как Айвазовский повлиял на развитие морского пейзажа в России». Планируются большая выставка совместно с Московским Суриковским институтом, и интересная выставка современного российского искусства — свои работы в галерее представят художники Коктебеля.

Татьяна Викторовна также рассказала о том, что готовятся юбилейные торжества, подробнее о которых сейчас говорить рано. Однако, что интересно, о чем уже есть договоренность: четыре российских музыканта с мировым именем согласились на безоплатной основе принять участие в концерте в доме Айвазовского 29-го июля будущего года. Я абсолютно уверена, что в этом есть и личная заслуга директора галереи Татьяны Гайдук.

Мечты и желания

— Это торжества будущего года, а что приятного запомнилось в этом?

— Несколько дней отпуска в этом году я провела в Севастополе. Как раз были праздничные дни, «Ночь в музее».., я посмотрела на атмосферу большого праздника и воодушевления, получила незабываемые впечатления, одно из которых — от концерта под открытым небом в Херсонесе, на берегу моря...

Татьяна Викторовна с восхищением описывала свои ощущения от увиденного, её впечатлили и выставленный звук, и удивительная подсветка руин, от всего этого сама музыка казалась космической, а шум прибоя ненавязчиво и красиво напоминал о реальности и приземленности происходящего.

— Что еще в жизни хотелось совершить, на что не хватает времени, и за это себя корите?

— Мне бы хотелось написать что-то более вразумительное об Айвазовском по сравнению с тем, что уже написала. В моём представлении, мы сейчас многое переосмысливаем из того, что было реалиями жизни и искусства художника. Сейчас пришло то время, когда можно увидеть Айвазовского во всей полноте его личности. Никаких помех этому либо идеологических преткновений, как в советский период, уже нет.

— Расскажите о своей мечте.

— Я мечтаю о мире. Помня об истории картинной галереи, которая имела множество перипетий, связанных с военным периодом, я не хочу, чтобы это повторилось. Я мечтаю о том, чтобы дом Айвазовского предстал перед горожанами и приезжими в своём первоначальном блеске — Виллой маэстро, какой он был при жизни художника. Думаю, что любой непредубеждённый человек, приходя в дом Айвазовского, в первом зале начинает ощущать на себе обаяние творчества художника, а в последнем он уже чувствует обаяние личности великого мариниста. Хотя столько лет прошло после его смерти...

Еще одна мечта, но уже из разряда неосуществимых. Часть моего детства прошла в галерее, я росла и вместе с тем, как я росла, менялось моё восприятие работ Айвазовского. И я завидую тем людям, которые впервые в галерею приходят уже взрослыми, и могут, будучи зрелыми, испытать на себе этот огромный, интеллектуальный, эмоциональный шок от встречи с творчеством Айвазовского. Это здорово. Мне, к сожалению, этого уже не дано.