Как развлекались горожане в конце позапрошлого — начале прошлого века

Окончание. Начало в №16

Завершаем публикацию отрывка из книги нашего земляка Ивана Саркизова-Серазини «Воспоминания о Феодосии», посвященного тому, как отмечали праздники более 100 лет назад и как веселились в то время горожане. Напомним, с полной версией воспоминаний можно познакомиться на сайте Феодосийского музея древностей.

...По праздничным дням, сейчас после обеда, считалось обязательным прогуляться вдоль колоннады, поддерживающей своды центральной гостиницы. Молодые чиновники флиртовали со швейками, дочерьми рыбаков, слободскими дамами, гимназистки, обязательно попарно, поспешно перебегали от угла одной улицы до угла другой, настороженно вслушиваясь в комплименты, бросаемые им из-за колонны прячущимися от строгих взоров гимназического и иного начальства кавалерами. Студенчество, наезжавшее в Феодосию, великовозрастные гимназисты, адвокаты, девицы на положении невест и их обожатели в те же праздничные дни отправлялись на перрон железнодорожной станции. Они оживленно расхаживали по деревянному дебаркадеру в ожидании поезда, а встретив его, возвращались домой.

Проказники из молодежи

Ряд развлечений связывался с религиозными праздниками. В них принимало участие главным образом население слободок. В день св. Георгия в древнем армянском монастыре, что на Георгиевской (современная улица Нахимова) улице, ежегодно устраивался престольный праздник. На праздник съезжались из ближних и дальних деревень не только армяне и татары, почитавшие вышеуказанного святого, празднество привлекало к себе внимание и феодосийцев. Особенно любила праздник феодосийская молодежь, среди которой существовало странное поверие: стоит, мол, трижды молча обойти вокруг церкви, задумав какое-нибудь желание, чтобы последнее исполнилось в течение ближайшего года. Этой сказке верила не одна молодежь, а многие из почтенных обывателей и городских обывательниц.

Смешно было глядеть, как трижды совершали турне вокруг церкви школьники и школьницы, пожилые дамы и краснеющие от волнения девицы, иногда кружился по ограде солидный купец и юный студент, недавно надевший форму. Вот на этой обывательской глупости и было построено веселье. Проказники из молодежи прилагали все усилия, чтобы рассмешить обывательниц, вызвать на их устах улыбку или бранное слово. Нужно было видеть гнев, возмущение, испуг иного простака, не сумевшего обойти козни и соблазны, расставляемые ему веселящейся молодежью. В монастыре и вокруг него располагались на ночевку прибывшие богомольцы. Жгли костры, а на улице устраивались армянские и греческие танцы. Днем раздавались безвозмездно куски жареной баранины, жертвуемой буржуазией и купечеством.

Ночные бдения

Греки праздновали память св. Ильи, приурочив свое празднество к годовому празднику церкви, находящейся над Двуякорной бухтой. С вечера туда тянулись толпы пешеходов и торговцев с поклажей и товарами. Вокруг церкви разбивались палатки, торговавшие закусками, прохладительными напитками, мороженым и шашлыками. Как церковь, так и палатки украшались флагами, а ночью зажигались плошки, костры, пускались ракеты.

Чем-то языческим веяло от этих ночных бдений. Вокруг огней располагались смуглые горбоносые лица, быстро звучала гортанная речь, пересыпанная иногда грустными завываниями тоскливых мелодий. Очень часто вокруг костров крутились, сплетаясь в один комок движущихся теней, высокие фигуры «дангалаков» (трапезундские греки). Вокруг начинала звучать буйная песня феодосийских рыбаков. Днем на обширной площадке перед церковью разряженная толпа занималась флиртом, едой, пением, плясками или купалась на берегу бухты. На этот праздник сходилось почти все греческое население города.

Мобилизовалась вся полиция

В свою очередь и русские не отставали от армян и греков. Официальная Феодосия торжественно справляла праздник иконы Казанской Богоматери. Власти старались обставить это событие по возможности торжественнее и благолепнее. Навстречу иконе, которую везли за тридцать верст из Топловского монастыря еще накануне праздника, выходили толпы паломников. В сопровождении их икона водворялась в соборе. В день праздника распускались все учебные заведения и после молебствия совершались «проводы» иконы в подворье Топловского монастыря на Сарыголь (территория, прилегающая к современному собору Иконы Казанской Божьей Матери). На этот случай мобилизовалась вся полиция. За иконой, которую посменно несли городские старухи и наиболее видные представители чиновничества и городской буржуазии, непосредственно за духовенством шел оркестр военной музыки, за ним гимназисты, учащиеся городских школ, служащие различных учреждений, толпы горожан. Всю дорогу слышался «Коль славен» и молитвы, распеваемые хором.

В подворье икона водворялась в храм, а провожавшие шли в трапезную или в виноградник, где и пожирали остатки винограда, оставшиеся после сбора. Несмотря на официальную торжественность, молодежь и здесь находила возможность повеселиться. О молитвенном настроении, которое пытались создать ревнители православия и его обычаев, не приходится и говорить. Кончалась официальная часть, и хохот, и смех, и крики рождались во дворе монашеской обители, в тени кладбищенских деревьев, под защитой виноградных лоз. Жизнь брала свое, и никакие увещевания и угрозы загробного возмездия не могли остановить бурнопламенных страстей неугомонных феодосийцев.