«Самая больная проблема — это все наше средневековье»

В Феодосии рушится не только башня Константина и турецкий бастион, но и стены-башни Генуэзской крепости на Карантине. Есть ряд вопросов и по тамошним средневековым храмам: если церковь Иконы Иверской Божьей Матери приведена в порядок, то остальные три стоят наполовину заброшенные. О судьбе этих объектов «Фео.РФ» побеседовала с начальником отдела по вопроса культуры Альбертом Доржеевым.

— Противоаварийные работы на башне Константина завершились. Теперь до самой реставрации башня будет окружена забором и стоять на щитах и подпорках. Но это не единственный памятник, находящийся в критическом состоянии. Есть целый комплекс, который в свое время, перед развалом Советского Союза, хотели сделать историко-архитектурным заповедником. Какая все же судьба ожидает укрепления Кафы и средневековые храмы?

— По этим объектам та же проблема, что и по всему муниципальному и государственному имуществу в Крыму. Сейчас нужно дооформить право собственности на них, установить охранные зоны по каждому конкретному объекту. Согласно 74 ФЗ (Федеральный Закон — прим. ред.) охранные зоны установлены по умолчанию — 200 метров от стены, либо ограждения, либо границы парков, в зависимости от того, какой это объект культурного наследия. То есть с точки зрения охранного законодательства 74 ФЗ работает. Но это все нужно вписать в натуру, то есть провести оприходование в российском правовом поле, а потом по конкретному каждому памятнику совместно с комитетом определить охранные обязательства и вручить их, если это касается объектов, которые переданы, в частности Русской Православной церкви, Армянской церкви. А уже потом начать с них требовать приведение объектов в порядок.

Я сейчас активно взаимодействую с Российской ассоциацией реставраторов. Они, как независимые эксперты, дали несколько хороших методических советов по башне Константина, и мы внесли небольшие корректировки. То есть общение сразу принесло практические результаты. Реставраторы — люди увлеченные, любящие Феодосию, с их помощью мы получаем очень мощный ресурс, прямой доступ к председателю комитета по культуре, общественной палате РФ, Федеральному союзу реставраторов и так далее.

В общем, по памятникам мы сейчас находимся в самом начале пути: муниципалитет намерен брать их себе на баланс.

— Сколько это может занять по времени? Сколько, например, ушло на оформление документации по башне Константина?

— За месяц справились. Но здесь, слава богу, были хоть какие-то исходные документы: планы, графические материалы, документы БТИ, — хотя бы какие-то следы в украинском наследии прослеживались. По многим объектам вообще ничего нет. Но облегчает ситуацию то, что какие-то средства в городе есть. Нельзя сказать, что мы вообще без средств. Сейчас выявляем первоочередные памятники, а у нас всего 27 объектов культурного наследия федерального наследия. Часть из них с документами, часть — нет. Самая больная проблема — это все наше средневековье. Это стены и башни Кафы, это средневековые храмы, армянские и не армянские.

— Представим, что это процесс займет год

— Например, да. В середине 2018 года мы с документами. После того, как мы их оформили, мы делаем проекты противоаварийных реставрационных работ, проходим экспертизу и с этим пакетом документов, полностью оформленным в российском правовом поле, дальше ищем финансирование, федеральное, республиканское или спонсорское. Пока этих двух документов нет, ни на какие программы мы рассчитывать не можем.

— Потянет ли город противоаварийные работы, консервацию этих объектов

— Мы сейчас на башне Константина нарабатываем хороший опыт и практику взаимодействия с комитетом, проектировщиками, реставраторами, понимаем методы, видим подводные камни и так далее. И точно также будет по всем остальным объектам: оформили право, проект, законсервировали — остановили угрозы, которые могут быть. Следующий этап — проект реставрации и с проектом реставрации мы уже ищем финансирование, явно не городское.

— О порядке цифр мы можем судить по башне Константина. Если 700 с лишним тысяч на консервацию памятника, то сколько называлась сумма реставрационных

— Я не сторонник того, чтобы жонглировать этими цифрами, потому что из разных уст по разным объектам звучали разные цифры: от сотен тысяч до миллионов. Цифры взяты не мной и не сотрудниками администрации. Приехал реставратор и сделал укрупненный расчет. В палец потолок и сказал, согласно укрупненному расчету это будет стоить 20 миллионов. Цифру растащили СМИ: Феодосия собирается потратить 20 миллионов на какой-то объект. Потом когда мы сделали смету и реальный проект, получается иная цифра. Когда есть смета, то можно называть и сумму.

— По башне Константина проект реставрации уже есть?

— Нет. Нам обсчитали стоимость проекта. Прозвучала первая цифра — пять миллионов. Это примерно те деньги, которые нужно просить у городского совета для того, чтобы сделать проект реставрации башни. Со стороны руководства, Светланы Николаевны и Станислава Николаевича (председатель горсовета Светлана Гевчук и глава администрации Станислав Крысин — прим. ред.), понимание есть, они обещают выделить средства. Следующим этапом мы делаем проект, и у нас появляется нормальный серьезный документ, а дальше мы либо ищем инвестора, который отреставрирует эту башню, либо федеральные средства, ведь это все-таки объект федерального значения в городе воинской славы.

— Вроде бы такой проект по реставрации был у собственников «Алых корпусов»?

— Да, действительно, был такой проект, но сейчас стороны этого инвестора пока пауза.

— Сейчас город выиграл суд у ООО «Аэлита», и они должны освободить турецкий бастион.

— Они точно пойдут в апелляцию, в августе будет поставлена окончательная точка. После этого турецкий бастион будет приведен в первоначальное состояние. Я попросил профессионалов, чтобы они помогли мне подготовить документы, каким образом и как правильно с точки зрения реставрации лишнее должно быть демонтировано. Иначе, если не будет специалистов, арендаторы просто повырезают все в зиму болгарками, за зиму натечет воды так, что еще и турецкий бастион у нас начнет разрушаться.

— Уже начал сыпаться.

— Да, там есть осыпание. У бастиона состояние не лучше, чем у башни Константина. Там согласно договора арендатор должен передать в исходном состоянии, и я с привлечение специалистов буду вести это таким образом, чтобы в максимально безопасном состоянии мы этот объект получили обратно.

— Какие дальнейшие планы на барбакан? Я понимаю, что провести противоаварийные работы, но там в советские годы было детское кафе, потом дискотека. Город будет использовать бастион как архитектурный объект, объект показа или планируется иное использование?

— Кафе и дискотека — скорее нет. Идеально — это музейный объект. Но может кто-то прочитает, скажет, есть идея, деньги, готов вложиться. Мы с удовольствием рассмотрим любые инвестиционные предложения, но сказать, что есть четкий определенный план, не могу. Сейчас все это нужно собрать в кучу и законсервировать.

— Возвращаясь к памятникам на Карантине, какое видение дальнейшего развития этой территории. На манер советского проекта историко-архитектурного заповедника или как-то по иному? Я понимаю, есть проблемы с тем, что внутри самой крепости живут люди, исторически так сложилось, плюс Рабочий городок. Как видится комплексное решение?

— Там естественно нужно делать музейно-археологический комплекс.

Первая проблема — это те, кто живут на территории комплекса, их там не должно быть по всем нормам. Когда в 2012 году шла речь о том, чтобы объект стал объектом культурного наследия всемирного значения под охраной ЮНЕСКО, то поднимался вопрос о нахождении на этой территории жителей. К тому же они живут там в аварийном ветхом жилье.

Вторая проблема — это воинская часть, патонно-щитовой отряд, который стоит на территории, они тоже занимают часть консульского замка. Эти две проблемы нужно урегулировать.

Третий момент — нужно делать нормальное историко-археологическое исследование. Там ведь никто никогда по нормальному не копал, системных раскопок не было. И их необходимо проводить. Не нужно быть большим археологом, чтобы понимать: копни Карантинный холм и там найдется больше, чем в Херсонесе, но с гораздо более интересной сохранностью. После того, как будут сделаны эти раскопки, реконструированы какие-то кварталы, улицы, площади, получится формат Херсонеса. Херсонес плюс Судакская крепость — вот такой вот феодосийский гибрид и, конечно, с музеем и с храмами на территории.

— Кстати, ЮНЕСКО ответило на письмо администрации годичной давности?

— Нет.

— Вы упомянули, воинскую часть, находящуюся за памятником Афанасию Никитину. Знаю, что город многие годы пытается договориться с военными, так как некоторые городки просто не используются. Территория числится за военными, но там максимум там охрана. Город намерен дальше пытаться забрать в казну эту землю и объекты?

— Не то, что намерен, а активно этим занимается. Только в бытность пребывания Станислава Николаевича в должности главы администрации минимум три комплекта документов было отправлено по тем участкам, которые занимает Министерство обороны. Их много, но я буду говорить про два, которые значимы для культурного наследия. Это третий военный городок, бывший медсанбат, который вокруг галереи, Дом сестры. И патонно-щитовой отряд на Карантине. Практически еженедельно мы взаимодействуем по этим объектам, сюда приезжали представители Министерства обороны, смотрели, был доклад. Процессы идут.

— А как сами военные реагируют? Какие-то предварительные итоги, есть подвижки в сторону интересов города?

— Сейчас идет обсуждение. Они присылают представителей, запрашивают информацию, идет изучение вопроса. А подвижки будут, когда примем в собственность. Уровень взаимодействия главы администрации с командованием Министерства обороны очень высокий, контакт достаточно открытый и нормальный. Надеюсь, что все это реализуется.

Заповедник «Карантин»

Лет десять назад тогдашний заместитель главного архитектора Феодосии Владимир Родимов рассказывал, что в 80-е годы в старом генплане были определены границы Cтарого города и границы историко-археологического заповедника «Карантин».

— В 80-е годы речь о заповеднике стояла очень конкретно. Если бы не развал Союза, то заповедник бы уже существовал, — говорил тогда В.Родимов. — Тогда уже шла речь о назначении директора заповедника и штатном расписании. Есть и понятие Старый город: это отпечаток средневекового города, со старыми дорогами, подъездами, куда также входит территория наших феодосийских холмов, которая сейчас застроена саманными домами.