90 лет спустя...

В середине июля этого года крымские сейсмологи ожидали очень сильное землетрясение. Их прогнозы, к счастью, не сбылись. На самом деле Крым встряхивает регулярно. Например, в 1341 году из-за этого природного катаклизма водами Черного моря была затоплена часть суши, а в конце XV века землетрясение обрушило гору и крепость у Ялтинского мыса, и опустение Ялты длилось 70 лет. Но сейчас мы расскажем вам о другом, наиболее известном, — 1927 года. Тогдашние событие хорошо описаны Максимилианом Волошиным и его современниками. Представляем вашему вниманию материалы, найденные «Фео.РФ» в интернете.

Люди теряли рассудок

В 1927-м на Крым обрушилась целая череда землетрясений. В первый раз тряхнуло 26 июня — жертв не было, разрушений было немного. Следующий удар стихия нанесла в ночь с 11 на 12 сентября. Это землетрясение оказалось значительно сильнее — от него пострадал почти весь Крым, ощущалось оно и за пределами полуострова.

В Ялте и ее окрестностях сила толчков достигла 8 баллов, в Севастополе, Симферополе и Алуште — 7, в Феодосии и Евпатории — 6, в Керчи — 5 баллов. (В Новороссийске и Ростове при этом было зафиксировано 4 балла, в Одессе и Киеве — 3.) Погибли 16 человек, 830 были ранены. Половина жителей Большой Ялты — а это 17 тысяч — осталась без крова. Некоторые поселки оказались полностью разрушены. К примеру, в Партените в руины превратились все 64 существовавших на тот момент здания. Сильные толчки наблюдались и 24 сентября, а слабые продолжались еще несколько месяцев.

Сразу же после сентябрьских событий Наркомздрав СССР направил в Крым особую комиссию для изучения влияния землетрясений на психику населения. Дело в том, что от ужаса люди потеряли рассудок в прямом смысле слова. Разбуженные среди ночи мощными толчками, сопровождавшимися воем собак, подземным гулом, вспышками света, хрустом ломающихся стен, многие в панике выпрыгивали из окон — и со второго, и с третьего этажа. Другие, напротив, оцепенели и не могли сдвинуться с места, третьи истерически смеялись. Как писали газеты, «было отмечено несколько самоубийств от испуга». Так, в Ай-Даниле один рабочий в панике повесился после первого толчка. В Алупке женщина умерла от разрыва сердца.

«Рио-де-Фанейро»

Крым в считанные дни опустел. Его покинули не только все курортники, но и почти половина местных жителей, некоторые навсегда. Оставшиеся готовились к концу света — ходили упорные слухи о том, что Перекопский перешеек от постоянных толчков вот-вот «сломается», а полуостров уйдет под воду.

В ожидании Апокалипсиса мужики в деревнях надели чистое белье, храмы всех конфессий были переполнены. Возносились мольбы и языческим богам — в Алуште на одной из городских площадей в жертву им принесли барана. Но толчки продолжались, а у людей развились всевозможные фобии: боялись темноты, моря, гор, одиночества, особенно страшились заходить в дома.

«Если нужно было принести что-нибудь из квартиры, то пробирались туда, как воры, прислушиваясь к каждому шороху», — вспоминал очевидец событий. Вначале ночевали под открытым небом, затем стали сооружать жилища из фанеры. На пустырях выросли целые фанерные города — «Рио-де-Фанейро», как прозвали их крымчане.

Странные природные явления

Из-за землетрясения с ума сошли не только люди, но и природа. В море странные явления наблюдались задолго до основных толчков. Так, в середине лета температура морской воды внезапно опустилась до 12 градусов. За несколько дней до 11 сентября в Ялте в безветренную погоду на море шли волны метровой высоты. Нечто подобное видели и в Алуште, как писал очевидец, «шума от воды никакого нет, а море колыбается, волны идут изрядные, и не то к берегу, не то от берега. И тишина вокруг прямо смертельная».

За несколько часов до землетрясения рыбаки, находившиеся в море между Судаком и Алуштой, слышали страшный гул и видели, что вода покрылась мелкой зыбью, словно бы вскипела. В момент главного толчка море на всем юго-восточном побережье отхлынуло от берегов (кое-где на 20-40 метров), а затем затопило пляжи и набережные.

Уже после землетрясения на поверхности воды обнаружили глыбы какого-то непонятного белого вещества. Оказалось, что это животный жир и пчелиный воск — они, видимо, находились в трюмах давным-давно затонувших кораблей и из-за толчков поднялись со дна. Но самым невероятным явлением были огромные (до полукилометра высотой) столбы ярко-красного пламени, то там, то здесь поднимавшиеся над морем. Поползли слухи о каком-то проснувшемся подводном вулкане. На самом деле это горел метан — газ, вырвавшийся из недр земли через образовавшиеся на морском дне разломы.

Коктебель. Из письма М. Волошина к В. Вересаеву

Я приехал из Москвы еще больной гриппом, и потом, когда болезнь уже прошла, — месяца три еще оставалось состояние неприятнейшей апатии...

А лето было, как нарочно, особенно тревожное и утомительное, со всевозможными тревогами, слухами, и личными несчастьями...

И на все это упало землетрясение. И еще: ограничься землетрясение первыми, самыми сильными ударами — было бы ничего, но оно не кончилось до сих пор, и не проходит дня, чтобы настороженный организм не отмечал 3-4 новых содроганий. Правда, в общем, они идут в убывающем порядке, но нет никогда уверенности в том, что не повторится удар большей силы, который обрушит тебе весь дом на голову. Эта мысль, к которой довольно хладнокровно относишься днем, учитывая все ее малое вероятие, становится навязчивой идеей ночью, когда раздеваешься и ложишься в постель. В верхних комнатах, где качает и трясет дольше, мы спать уже не решаемся и спим внизу, в музыкальной комнате. Первые удары застали нас под вышкой в моем кабинете, где тогда рухнула вся штукатурка с западной стены вместе с картинами, книгами и посудой, стоявшей на полках, и это, очевидно, оставило некоторую психологическую травму, которая мешает спать ночами вот уже месяц (7 баллов в этом месте – прим. ред.).

Дома предстоит очень большой ремонт с укреплением стен, стягиванием дома железным обручем, переделкой труб и балконов. Это все, конечно, не в наших возможностях, но мы надеемся на концерт в Москве... и на помощь наших летних гостей, которые обещали организовать сбор для ремонта дома <«за лето прошло 500 человек»>. На днях заходил на вашу дачу: там все благополучно. Никаких видимых дефектов. Стоит великолепная осень — теплая и тихая. Какая великолепная пора для работы, если бы не эти ежедневно о себе напоминающие сотрясения, для восприятия которых у нас выработалось какое-то сейсмографическое чувство.»

Письмо от 11 октября 1927 г.

Феодосия. Из записок С.В. Шимановского

В 13 ч. 21 м. (время II пояса) в Феодосии и ее окрестностях ощущалось значительное колебание почвы. Сначала чувствовались слабые колебания короткого периода, как бы дрожание, а за ними, приблизительно секунд через 5 — волнообразные плавные покачивания с юго-запада на северо-восток. Общая продолжительность землетрясения не превышала 15-20 секунд. Характер и сила землетрясения — остановка часов, падение предметов и посуды с полок и из буфетов; расширение старых и появление кое-где новых трещин в стенах зданий, подземный гул, сопровождавший землетрясение...

Шимановский С.В. Крымское землетрясение 26 июня 1927 г.

Удар в девять баллов

Со звоном выскочили стекла, и зонтик с надписью «Я хочу Подколесина», подхваченный вихрем, вылетел в окно к морю. Остап лежал на полу, легко придавленный фанерными щитами.

Было двенадцать часов и четырнадцать минут. Это был первый удар большого крымского землетрясения 1927 года. Удар в девять баллов, причинивший неисчислимые бедствия всему полуострову, вырвал сокровище из рук концессионеров.

— Товарищ Бендер! Что это такое? — кричал Ипполит Матвеевич в ужасе.

Остап был вне себя. Землетрясение, ставшее на его пути! Это был единственный случай в его богатой практике.

Описание в романе Ильфа и Петрова «12 стульев» первого толчка крымского землетрясения