Феодосийское сидение

Большая научная экспедиция по изучению морских растительно-животных сообществ под руководством Сергея Зернова состоялась в 1909 году. Эта экспедиция осуществлялась на пароходе «Меотида» и пользовалась информацией Феодосийской метеостанции. По ее итогам его помощник написал книгу «По нехоженому Крыму». Предлагаем отрывок из нее — главу «Феодосийское сидение» — по изданию 1960 года. В этой главе И.Пузанов описывает город, знакомство с чиновником Михаилом Сарандинаки, лесничим Фридрихом Зибольдом и его конденсатор на Тепе-
Оба, рассказывает о попытке подняться на Карадаг и о деревне Коктебель.

...Мы шли довольно далеким курсом и приблизились к берегу, лишь огибая мыс Киик-Атлама (Дикий прыжок) с отделившимся от него камнем «Иван-Баба», увенчанным древней часовенкой. Еще до полудня мы пристали к молу феодосийского порта.

Немногие часы, которые простояли здесь, мы с Леней Андрусовым использовали для прогулки по порту, в котором я был первый раз. Здесь в этот день стояло несколько пароходов — австро-венгерский «Буда», итальянский «Genova» и другие. Разумеется, пароходы грузились хлебом нового урожая. Чрезвычайно заинтересовал нас подъем портовым краном огромной сваи, подлежавшей немедленной замене — настолько она вся была источена корабельным червем и покрыта мидиями, мшанками, водорослями...

Посещение незнакомого города

….Случилось так, что мы провели в Феодосии почти полных четыре дня, с 29 августа по 1 сентября: в море разыгрывался нешуточный шторм, о котором предупреждали вывешенные в порту сигналы. Работать в открытом море было нельзя, и «Меотиде» приходилось отстаиваться. Впрочем, времени мы даром не потеряли, совершив несколько интересных сухопутных экскурсий и даже подрагировав в феодосийском порту под защитой мола (станция № 19).

Лично для меня было интересно самое посещение незнакомого города, с его бойким базаром и своеобразными аркадами торговых помещений, стиль которых несомненно сохранился еще с генуэзских времен. О них красноречиво повествовали живописные развалины башен, опоясывающие город.

В первый же день пребывания в Феодосии Зернов повел нас с Леней в гости к Михаилу Николаевичу Сарандинаки — видному чиновнику, носившему титул «производителя работ феодосийского порта». Сарандинаки был очень культурным человеком, осведомленным в климатологии, океанографии и геологии Крыма. Держал он себя просто и приветливо (кажется, Зернов познакомился с ним во время своего обследования крымского рыболовства).

Но как мало гармонировала с барским благолепием хозяина и его квартиры внешность нас, гостей! Ведь мы пришли в своих рабочих костюмах, ибо других с собой не взяли: я в своей неизменной матроске, Леня — в затасканной курточке. Костюм же С.А.Зернова, принципиально не обращавшего внимания на свою внешность, был неизменен: потрепанный чесучевый пиджачок, надетый поверх рубашки, сильно смахивавшей на ночную, во всяком случае без малейших признаков галстука.

Знаменитый по всему Севастополю костюм заведующего Биологической станции Академии наук вызывал порой забавные недоразумения, об одном из которых рассказывал нам за столом, довольно ухмыляясь, сам Зернов.

Золотой «империал»

Однажды на станцию запросто, в сопровождении одного лишь адъютанта, явился высокий посетитель, великий князь Константин Константинович, которому, как президенту Академии наук, станция была подведомственна.

Осмотрев аквариум, князь зашел в большую лабораторию, где застал плохо одетого человека, которого он принял за служителя. Обратившись к нему с каким-то вопросом, касающимся станции и проводившихся на ней работ, великий князь получил столь обстоятельные и толковые ответы, что расчувствовался и, уходя, протянул мнимому служителю щедрое вознаграждение на чай в виде золотого «империала» (10 рублей). Как известно, Константин Константинович, наиболее культурный из Романовых, любил играть в демократизм.

К его удивлению, служитель, заложивши руки назад, отказался принять чаевые. «Но возьмите же, коли дают!» — уже нахмурил брови князь. «Да нет, знаете, как-то неудобно брать чаевые, когда, состоя заведующим станцией, получаешь от правительства достаточное содержание!» — отвечал не смущаясь С.А. Зернов. «Ах, простите ради бога, я и не знал!» — пролепетал в смущении князь и поспешно ретировался.

Возбужденный веселыми разговорами, отчасти и соком феодосийских лоз, я с прямолинейностью студента брякнул хозяину что-то насчет эксплуатации Феодосийским портовым управлением квалифицированных специалистов, которые служат на портовых пароходах старшими помощниками, а получают ставку матроса. Михаил Николаевич, по-видимому, очень смутился и даже рассердился; однако, как я узнал вскоре после этого, мое выступление возымело свои результаты, и мой протеже Порчелли стал получать полагающуюся ему ставку.

Окончание следует