В России начались первые проблемы из-за неправильных лекций?

В России 1 июня вступил в силу резонансный закон о просветительской деятельности. Одна из его целей — защитить школьников и студентов от антироссийской пропаганды.

Теперь органы госвласти получили право регулировать просветдеятельность. В частности, целесообразность сотрудничества учреждений образования с международными организациями начнут определять Минпросвещения и Минобрнауки. Министерства будут запрещать, например, лекции, если увидят в них разжигание социальной, расовой или иной розни.

Несколько месяцев в стране проходила бурная дискуссия, в которой учёные, с одной стороны, заявляли, что закон станет основой для цензуры, а власть объясняла, что лишь хочет уберечь людей от вредной информации.

С вопросом о том, в каком состоянии находится научное сообщество в связи с новыми правилами, ForPost обратился к доктору биологических наук, биоинформатику, профессору Высшей школы экономики и МГУ Михаилу Гельфанду. 

«Этот закон, как уже много раз обсуждалось, не конкретен, поэтому поступать в соответствии с ним невозможно. Пушистики, которые этот закон писали и продвигали, несколько месяцев объясняли, что этот закон рамочный и он нужен для установления общих определений, а ясность внесут подзаконные акты.

Проект подзаконного акта — постановление правительства — был опубликован на сайте regulation.gov.ru и также вызвал много критики (73 лайка и более 25 тысяч дизлайков — прим.). И, видимо, было очень много содержательных замечаний. Это они не публикуют в общий доступ, но я знаю многих людей, которые оставляли свои комментарии.

А сейчас проект постановления был отозван, насколько я понимаю. Поэтому формально закон вступил в силу, но он не действует», — рассказал профессор.

Однако Гельфанд сообщил, что стал сталкиваться с трудностями в работе, которые прямо не связаны с законом, но вызывают подозрения:

«Психологические последствия трудно измерить, но я знаю, что каким-то людям, которые организовывали конференции, начальство советовало Гельфанда не приглашать. Связано это с законом или нет, я не знаю, но пара историй такого сорта за это время со мной уже случилась. У других, может, тоже, я не проводил опроса».

С другой стороны, Гельфанд отметил, что только что вернулся из Пензы, где успешно прочитал лекции.

«Это и обсуждалось: даже если в законе не будет конкретных зверских бюрократических процедур, он всё равно будет оказывать охлаждающее действие на людей, которые занимаются просветительством, потому что местные начальники будут работать по принципу «как бы чего не вышло».

Начальнику проще не разрешить, чтобы не было риска. Если разрешил, а приехал какой-то непонятный, наговорил непонятно чего, попортил патриотизм, а потом тебе от губернатора влетело. На уровне местных чиновников, принимающих решения, похоже, действие началось», — рассказал Гельфанд, подчеркнув, что исходит из личного опыта последних месяцев.

Семён Гринберг