Берег отваги: как сражались защитники Севастополя

"По приказу Верховного командования Красной Армии 3 июля советские войска оставили гор. Севастополь", — так начиналась статья в газете "Правда" от 7 июля 1942 года. Возможно, автор ее, командующий Черноморским флотом Филипп Октябрьский, тогда и не мог написать по-другому. И "наверху" его мнение полностью разделяли.

Зачем будоражить людей, к чему рассказывать им, что "оставило Севастополь" командование? А на окраинах уже захваченного фашистами города брошены десятки тысяч солдат и офицеров.

День памяти и скорби в Севастополе отмечают 3 июля. Это день приказа о выводе войск, который так и не был выполнен. Для военачальников оборона города была завершена. На самом же деле защитники Севастополя продолжали сражаться.

О том, как это было, мы вспоминаем сегодня.

В районе Камышовой и Казачьей бухт, около 35-й береговой батареи, на берегу Херсонесского полуострова остались разрозненные группировки советских войск. Историки оценивают их количество как минимум в 50-60 тысяч человек. Немцы упоминали о захваченных в плен 80 тысяч солдатах и офицерах Красной армии.

Сутками ранее прошла "эвакуация", вывезти удалось всего около тысячи человек из множества скопившихся на берегу.

Из воспоминаний участника обороны Севастополя, старшины отдельной авиационной эскадрильи Федора Ноженко:

"Нам объявили: завтра утром сюда, к причалу, подойдут двадцать катеров. А подошло всего девять. Один катер причалил, а остальные остановились в двухстах метрах от берега. Люди кинулись к судну, топча друг друга, рвались на палубу. Катер отошел и... перевернулся. Капитан другого корабля крикнул в мегафон, что к берегу подходить не будет – кто хочет уехать, пусть плывет... В воду бросились все: кто умел плавать, и кто нет. Цеплялись один за другого, и вместе уходили под воду..."

Жаркое утро 3 июля было страшным. Море у самого берега казалось черным. Оно возвращало всех, кто утонул в попытке добраться до катеров. Всех, кто пустился вплавь за ними в надежде: подберут, не оставят… А вот назад, на сушу, смогли выбраться немногие. Широкая полоса, в несколько слоев тел – утонувшие и погибшие в море.

Начальник артиллерии 95-й стрелковой дивизии полковник Дмитрий Пискунов тоже бросился в море за катерами, но сил хватило, повернув, добраться до берега. "На моих глазах утонуло много людей. Их тела в самых разнообразных позах хорошо были видны в воде", – вспоминал он.

Скалы были ненадежным убежищем – немецкие самолеты заходили с моря и расстреливали скопившихся там людей. После авианалетов берег стонал – раненые умоляли пристрелить их, те, кто мог двигаться, ползли к воде, чтобы утопиться. Пресной воды не было, а дни стояли жаркие. Солдаты рыли ямки у берега: там скапливалась морская вода, которая прошла через грунт и была не такой горькой. Некоторые пили прямо из моря, расталкивая сложенными в пригоршню ладонями трупы…

По всему берегу разрозненные группы бойцов продолжали сражаться с фашистами.

Почти ни у кого уже не оставалось воды, еды, медикаментов. 

4 июля фашисты приступили к подавлению очагов сопротивления в районе бухт Камышовой, Казачьей, Песчаной, Херсонесской. С самолетов летели на землю листовки с призывом сдаваться в плен. Продолжились бомбежки, самолеты открывали пулеметный огонь по замеченным группам советские военных. Некоторые защитники Севастополя предпочли умереть в бою: они выцеливали немецких солдат с белыми флагами и стреляли, пока не заканчивались патроны.

Из покрышек, досок и прочих подручных материалов солдаты и матросы на берегу вязали плоты и на них уходили в море. Большинство их было расстреляно с самолетов.

4 июля сержант Степан Ильченко, служивший в автобатальоне ЧФ, выживший в плену, стал свидетелем того, как "один из командиров поднял руки вверх и двинулся к немецкому танку, ползающему по нашим окопам; раздался сильный взрыв, а от командира ничего не осталось. Танк загорелся".

Те, кто не видел надежды на спасение, предпочитали погибнуть от своей руки. Как, например, начальник одного из госпиталей, военврач I ранга Михаил Зеликов.

Из дневника военврача 1 ранга, участника обороны Севастополя Афанасия Власова:

"Капитан 3 ранга Фирсов говорил: "Мы выбрались из Севастополя в ночь на 4 июля, претерпели все ужасы в районе б. (батареи - прим. ред.) 35. … т. Зеликов после ранения в голову был не в полном сознании и сказал, что не хочет оставить здесь раненых". 

О том, что случилось с Михаилом Зеликовым, стало известно всего несколько лет назад. Его останки обнаружил на мысе Херсонес один из поисковых отрядов. Опознали военврача по ордену Красного знамени. Рядом лежали часы, пряжка от ремня, несколько иголок для шприца. Он не мог надеяться даже на плен – евреев, как и комиссаров, фашисты убивали особенно жестоко.

В этот день фашисты взорвали скалу, под которой находился госпиталь в Херсонесской бухте: забросали гранатами. Погибли около полутора сотен раненых.

5 июля немецкие подразделения "зачищали" районы Стрелецкой и Карантинной бухт. Прошли от Херсонесского маяка до 35-й береговой батареи.

22-летняя Тамара Любецкая, связистка штабной роты узла связи 134-го гаубичного артиллерийского полка 172-й стрелковой дивизии, в этот день вместе с остатками своего подразделения находилась недалеко от маяка, под обрывом. Появившегося неподалеку немца с белым флагом бойцы застрелили. После этого фашисты открыли огонь, с моря подошли немецкие катера, всю группу разоружили.

"Весь берег был зажат танками и танкетками. Немцы только СС, – это из воспоминаний девушки-связистки, хранящихся в Музее Черноморского флота Севастополя. – Пленных было много, сколько глаз видел, вся дорога до горизонта. Нас повели. У Камышовой бухты лежали немцы в шортах и стреляли по загнанным в воду нашим бойцам. Когда заканчивали убивать, брали очередную десятку и загоняли в воду. Если кто падал от изнеможения, то немцы его убивали".

К 6 июля между Херсонесским маяком и Херсонесской бухтой остались военнослужащие 953-го артиллерийского полка. Боеприпасы закончились. Двумя днями раньше застрелился тяжелораненый командир полка Валериан Полонский. Сопротивлялись артиллеристы до 7 июля .

В этом районе в скалах еще укрывались остатки разных подразделений. Несмотря на выставленные немцами посты, продолжаются попытки уйти: на самодельных плотах или вплавь, прорвавшись через оцепление: советские катера, невзирая на опасность, ночами еще подходили к севастопольскому берегу. Приблизиться к бухтам они не могли: только подобрать спасающихся в море. 

Из воспоминаний политрука 2 полка морской пехоты 25 стрелковой дивизии Антона Зинченко (приведены в книге Игоря Маношина "Июль 1942 года. Падение Севастополя"):

"Подобрали группу, вооружились автоматами и гранатами, пистолетами и решили идти на прорыв в ночь на 6 июля между Казачьей бухтой и 35-й батареей. Когда настала ночь, с моря был дан сигнал с катеров: "Кто может плыть – плывите. Ближе подойти не можем". Немцы открыли огонь по катерам и плывущим к ним людям, навесив осветительные ракеты на парашютах.

А наша группа вместе с другими пошла на прорыв. Я предложил ребятам своей группы переплыть Казачью бухту. Когда переплыли, то нас оказалось 20 человек. Пробирались кустарниками между Севастополем и Балаклавой. Встретили две машины немцев, но они повернули назад. Прошли все крымские леса, но не встретили ни одного партизана. Так мы бродили по лесам до сентября месяца, а в сентябре решили по два человека пробиться к линии фронта через станцию Джанкой. Мне удалось это сделать".

Родным старшины 1 статьи, шифровальщика морской оперативной группы Михаила Федоровича Кобца пришло извещение: пропал без вести в Севастополе 2 июля 1942 года. Сведения о большинстве пропавших в перечне потерь записывали навскидку, чаще всего от 2-4 июля: тогда было пленено и убито большинство брошенных на берегу защитников Севастополя.

На самом деле Михаил Кобец сражался почти неделю после того, как его официально "списали" в потери… 8 июля он оказался в скалах за минным полем в районе мыса Херсонес: сюда немцы не рискнули идти напрямую. И с полсотни моряков, среди которых был и Кобец, продолжали отстреливаться. Из всей группы, продержавшейся до 8 июля, в живых осталось трое раненых. Один из них уже после войны рассказал, где и когда погиб старшина. 

35-я береговая батарея, куда все эти дни подходили разрозненные группы военнослужащих разных родов войск, оставался очагом сопротивления. Наверху – фашисты. В подземных сооружениях батареи чуть меньше трех сотен советских военнослужащих. Плюс гражданские. Есть склад продовольствия, но пресной воды – по кружке на день, только для раненых. Осажденные пережили атаку немецких крейсеров, смогли отразить высадку десанта с них.

Вторая атака, с использованием дымовых шашек, тоже оказалась безуспешной.

9 июля были захвачены военные и гражданские, которые оказались в подземной потерне батареи.

10 июля две группы решили прорываться и уходить в сторону леса. Тяжелораненых пришлось оставить под присмотром нескольких добровольцев, обеспечив их на первое время пищей. Одна из групп, которая отправилась в сторону маяка, была по частям выловлена немцами. Вторая группа, повернувшая к мысу Фиолент, вышла на немецкую заставу. Часть бойцов погибла, остальных отправили в лагерь для военнопленных.

В этот день фашистам удалось проникнуть в батарею и закрыть все выходы из нее.

12 июля к берегу у 35-й береговой батареи снова подошли немецкие катера. С утра началась "обработка" берега гранатами. Убедившись, что живых на берегу не осталось, солдаты приступили к окончательной зачистке.

Всех, кто находился в подземельях, погнали на поверхность, началась первичная фильтрация: гражданских отделили от военных, мужчин от женщин. Среди пленных оказалось немало командиров среднего звена – от майоров до полковников. 

16 июля на мысе Фиолент около Бергманова хутора немецкое подразделение искало спрятавшихся советских солдат. И… попало под пушечный и пулеметный огонь. Позже выяснилось, что немцы подошли к стационарной 851-й зенитной батарее. Три ее пушки и четыре пулемета предназначались для защиты расположенного неподалеку полевого аэродрома в Юхариной балке. Занятые подавлением сопротивления на мысе Херсонес немцы попросту не заметили эту батарею. 

Взять ее "с наскоку" не вышло. Только тяжелые орудия, спешно подвезенные сюда, заставили батарею замолчать. 17 июля немецкие подразделения атаковали батарею. Ответить ее защитники не могли: в живых не осталось никого. Местонахождение самой 851-й зенитной батареи до недавнего времени было скрыто: завалено землей, позиции обрушены. Несколько лет назад поисковики обнаружили развалины и выступили с инициативой установки на этом месте памятного знака.