Сергей Миронов: «Зрителя должно лихорадить»

Сергей Александрович по специальности театральный режиссер, закончил РАТИ (бывший ГИТИС) у мастера, народного артиста Советского Союза Андрея Гончарова (театр им. В. Маяковского). Потом стажировался в театре Вахтангова, у народного артиста СССР Евгения Симонова. 10 лет отработал в Московском кукольном театре режиссером, потом — главным режиссером, ставил спектакли в театрах от Калуги до Новосибирска, с 2006 года преподавал в Новосибирском институте культуры. А год назад он переехал в Коктебель, сейчас возглавляет здесь Дом культуры, а творческие начинания воплощает в Орджоникидзе.

- Почему приехали в Коктебель?

- Так сложилось исторически. Мой отец, писатель-маринист, сюда приехал в 50-м году. Так влюбился в это место, что тут же купил дом в старой части Коктебеля, на улице Десантников. Сейчас это наше родовое поместье. В 2015 году приехал в Коктебель, пришел в Управление культуры, познакомился и с директорами ДК в Коктебеле и Орджоникидзе.

- Как возникла идея создания творческой студии в Орджоникидзе?

- Поступило предложение об организации театральной студии. Стал проводить бесплатные тренинги с тремя группами: детской, подростковой и взрослой. Сейчас в Коктебеле у меня — административная работа, а в Орджоникидзе — творческая мастерская «Орджо». Занимаемся каждую неделю три раза, ставим спектакли.

- Какие спектакли уже поставили?

- При подготовке к новогодним праздникам мы с директором ДК Еленой Былинкиной стали размышлять, и родилась идея поставить мюзикл по мотивам сказки Шарля Перро «Кот в сапогах». Получилось весело и смешно. А еще я осуществил мечту папы с мамой — хотя бы один год не выезжать из Коктебеля зимой, впервые провел зиму здесь. Накануне спектакля, в конце декабря все было зеленое, светило солнце. Как только сыграли, в ту же ночь все покрылось снегом, пришел Новый год. Удивительно, но когда мы показали спектакль во второй раз в конце января, опять выпал снег. Все участники нашего мюзикла — любители, а главную роль играл орджоникидзевец Давид Бухаров, студент Симферопольского музучилища и один из лучших голосов Крыма. Когда еще появились замечательные и талантливые люди, решил поставить свою версию «Ромео и Джульетта». Во всех спектаклях у нас – пение вживую.

- Что будете ставить в ближайшее время?

- Есть дальнейшие планы: вначале поставить спектакль отдельно с подростковой группой, потом — с взрослой. Хочу поставить историю Петра Ершова «Конек-Горбунок», но так, как написано у автора. Удивительная история!

- Насколько допустима режиссерская интерпретация, в какой мере можно переделывать произведение? Ведь у каждого режиссера свое видение…

- Главный - автор. Надо читать произведение и проверять у автора. То, что ты нафантазировал, автор это предполагает и разрешает это сделать? Все, что хотел сказать автор, он сказал. А я — не автор, я создаю другое произведение. Пьеса является поводом, а театр - это живая история.

- Насколько корректно разделять театр на современный, прогрессивный и традиционный  классический?

- Театр — это живой человек в зале и живой человек на сцене. Все. Если происходит обмен энергией между ними, вот тогда это театр. На сцене можно закрутить все что угодно, а зритель будет сидеть с холодным носом. 36 и 6 - это здоровый зритель. А зритель должен быть больной, от того, что видит на сцене. Его должно лихорадить, ему должно быть больно, смешно, радостно, он должен ненавидеть. Для этого создан театр.

- Как молодежь относится к театру?

- Вообще, молодежь замечательная. Когда я преподавал в Новосибирском театральном институте, на первом курсе все девушки готовы сыграть Джульетту и пострадать. На третьем задумываются, а на четвертом уже уверены, что ничего не понимают в этом. Главное — не пострадать и пролиться слезами. С одной стороны, у молодежи большой поток информации, но они мало читают. С другой, они менее любопытны, существуют в клиповом восприятии, хотят все сразу увидеть. Я своим воспитанникам даю список спектаклей, которые они просто должны увидеть. Например, спектакли Джеймса Тьере, внука Чарли Чаплина. Он — гений, не видеть спектаклей его нельзя.

- Вас окружают творческие люди. В каком обществе вам бывает скучно?

- С неталантливыми людьми мне неинтересно. Их очень много, талантливых людей. Не важно, кто он. Это может быть строитель, который талантливо строит. В Щебетовке огромное красивое здание ДК, холодильник! В валенках и шубах занимались, но они пришли, их было много. Значит, талантливые и творческие люди у нас есть.

- А зрители Ваши, какие они?

- Умные. Умеющие слышать. Бывает так, что человек слушает, но не слышит. На спектакль «Ромео и Джульетта» пришли зрители с маленькими детьми. За полтора часа только один из них пискнул. Тишина такая в зале была! Они слушали.

- Вы готовы к любой реакции зрителя?

- Конечно. Это нормально. Только золотой червонец нравится всем.

- У Вас был довольно креативный проект.

- Я предложил поставить «Ревизора» с участием всех чиновников Большой Феодосии, каждый из которых играл бы какую-то роль в спектакле. Бывшая администрация города хорошо откликнулась на эту идею и идею создания детского кукольного театра в Феодосии. Из Новосибирска уже готова была приехать небольшая труппа, выпускники моего курса кукольников института культуры. Но потом проект тихо-тихо уплыл куда-то. И «Ревизор», и кукольный театр.

- Изменится ли культурная жизнь Феодосии?

- Дома культуры Большой Феодосии в чудовищном состоянии, а в городе нет приспособленной сценической площадки. Я не знаю, как сделать так, чтобы все началось. В Феодосии должен быть свой профессиональный театр, и музыкально-драматический, и кукольный. Детей надо водить в кукольный театр, это их мир, который они воспринимают через кукол. У нас в центре города простаивает ДОФ, который можно было бы сделать культурным центром. Винить никого нельзя, но это надо начинать делать не завтра, а сегодня. Город надо любить, как человека. У него есть лицо, только затертое. Есть у Канта прекрасная формула: «Этика — наивысшая форма эстетики». Все, что нас окружает, отражает наш внутренний мир.