Как развлекались горожане в конце позапрошлого — начале прошлого века

Закончились весенние праздники. О том, как веселились и отдыхали феодосийцы в конце позапрошлого — начале прошлого века рассказывает среди прочего в своей книге наш земляк Иван Саркизов-Серазини. Полностью с текстом «Воспоминаний о Феодосии» можно ознакомиться на сайте Феодосийского музея древностей.

Китайская и африканская труппа

...Феодосия в конце XIX века любила повеселиться, но это веселье носило несколько своеобразный характер и объяснялось разноплеменностью населения. Каждая национальность веселилась по-своему, каждый класс признавал только известный вид развлечений, а все вместе не могли поддержать ни одну более или менее приличную антрепризу, театральное предприятие или даже отдельного гастролера, пользовавшегося заслуженной известностью в отсталой России. Артисты не любили Феодосии, антрепренеры лопались.

Бывали, правда, редкие случаи, когда вкусы всего населения сходились и зрительские интересы совпадали. На моей памяти это было дважды. В первый раз в приезд китайской труппы. Феодосийцы раньше не видели китайцев, знали их по рисункам и по китайской войне, а тут приехали настоящие сыны Поднебесной Империи, с длинными косами, с черными на головах шапочками, в длинных шелковых кафтанах. За китайцами по улицам ходили толпы детей и взрослых. У гостиницы, где остановились гастролеры, дежурили зеваки.

Исключительный интерес выпал на долю жителей жаркой Африки — дагомейцев. Африканцы тоже не прогорели. Зато плохо приходилось Орленеву, братьям Адальгейм, певцу Южину, Заньковецкой и другим звездам театра и оперы.

Канатоходцы и комедианты

На заре моей юности вспоминается мне золотистый вечер, солнце, заходящее за «лыску» и обширная площадь, залитая народом. На этой площади не было еще воздвигнуто ненужного на ней здания мужской гимназии. Над головой толпы под звуки шарманки балансирует канатоходец. Затаив дыхание, глядят на него снизу. На площади тишина, на возвышенности молчаливо сидят закутанные в черные платки татарки и не могут оторвать глаз от смелого комедианта.

В коронационные дни на этой же площади городское управление поставило несколько высоких столбов с призами для тех, кто влезет на самый верх. Около столбов кружились карусели, белели балаганы, пронзительно орал «Петрушка».

Беднейшие слои слободского населения города любили эти празднества. Площадь никогда не пустовала. В свободные от базара дни канатные плясуны и качели собирали больше народа, чем бульвар и ротонда. С постройкой гимназии народные гуляния перенесли на Сенную площадь. Там они не привились, скоро о них позабыли.

Кулачные бои и цирк

Зато на Сенной площади возник другой вид забав — кулачные бои в одиночку и стенка» на «стенку». Сюда приезжали издалека. Отупевшее от скуки и бессмысленности существования, молодое население окружающих хуторов и деревушек высылало своих молодых бойцов для драки с горожанами. Дрались остервенело, до крови, до расшибленных носов, поломанных ребер. Иногда в общей свалке участвовало несколько сот человек. Вызывалась полиция, войска. Начинали бой мальчишки, а потом уже включались и взрослые. Кулачка существовала несколько лет, и полиция была бессильна, или делала вид, что бессильна, помешать пережитку глубокой старины и обывательского отупения.

Из всех зрелищных предприятий наиболее любимым для беднейших классов населения считался цирк. Деревянное здание построили в центре города против сквера, там, где сейчас площадка «Динамо» (на этом месте на проспекте Айвазовского сейчас находится Детская музыкальная школа №1 — прим. Ред.). Цирк в продолжение многих лет арендовался антрепренером Бескоровайным. Этот господин хорошо изучил вкусы феодосийской публики. Боевым номером программы считалась борьба. Борьба широко анонсировалась. Борцы набирались из представителей всех национальностей. При умелом разжигании национальных страстей Бескоровайный очень легко вытягивал трудовые полтинники, особенно у татар и грузчиков. Из среды последних выступали подставные и истинные любители бороться. Слава Ивана Поддубного, бывшего грузчика, в Феодосии и начавшего свою блестящую карьеру борьбы, кружила многим головы. Кроме борцов пользовались успехом братья Дуровы — Анатолий и Владимир. Каждый из них называл себя «настоящим», и каждый по-своему был интересен. Мужская сторона городской буржуазии из любителей поволочиться считалась влюбленной в красивую наездницу Иду Кассино. Ей тихонько от жен подносились цветы и подарки.

На борьбу приезжали даже из деревень. При поражении любимцев галерки или борющихся представителей той или иной национальности публика разражалась криками, свистками и угрозами, взаимными оскорблениями.

Опера и рестораторы

Всей Феодосии была хорошо известна сутуловатая фигура режиссера Козлова. Я удивляюсь, как этот человек не уставал бороться с равнодушным отношением феодосийцев к театральным постановкам. Ассимилировавшись в Феодосии, Козлов ставил спектакли на сцене концертного зала ратуши, сколачивал любительские труппы, собственными руками писал декорации и, взывая к чувствам неблагодарных зрителей, упорно работал над пробуждением интереса к театру.

В зале ратуши пели, играли и выступали различные гастролеры. В городском саду частенько состязались украинцы. Здесь я впервые услышал Заньковецкую. Иногда приезжали кочующие коллективы артистов из Москвы, Петербурга, Киева, Одессы.

Помню в одно лето гастроли итальянской оперной труппы в ратуше. Они разделили общую участь всех гастролеров и с трудом могли выехать из Феодосии.

Также плохо посещался садик на башне св. Константина. Ресторатор из года в год приглашал румын, венский женский оркестр и казаков из Владикавказа. Нередко приглашенным оркестрантам приходилось играть при пустом садике и никем не занятых столах. Посмотришь через решетку в сад, а там бродят скучные официантки да даровые зрители из семей служащих ресторана.

Оркестр и бульвар

Трудно было заставить раскошелиться рядового феодосийца. Он предпочитал послушать звуки музыки бесплатно где-нибудь на панели, за башней св: Константина или фланируя вдоль Итальянской мимо фонтанчика Айвазовского в соседстве с рестораном.

Наиболее дружно посещался городской бульвар (сквер на улице Горького – прим. ред.). На нем играл оркестр Виленского полка. Вход и в сад и на бульвар стоил 6 коп. Половина публики проникала на гуляние бесплатно, перелезая чрез невысокую стену бульвара, никем не охраняемую. По воскресеньям обязательно игралась симфония Чайковского «12-й год». Исполнялась она под звон колоколов и выстрелы из пистолетов.

В воскресные дни на бульваре встречалась вся городская общественность, львы и львицы, жены адвокатов и скупщиков зерна, гимназисты и гимназистки, молодые поручики, воспитанники мореходного училища и учительского института…

Окончание следует