Личные воспоминания современника Ивана Константиновича Айвазовского

Предлагаем вашему вниманию отрывки из мемуаров одессита Юрия Галабутского, который в последние годы жизни Ивана Айвазовского был назначен преподавателем русского языка и литературы в Феодосийскую мужскую гимназию. И его знакомство с великим маринистом продлилось 11 лет. Как отмечают сотрудники картинной галереи, где хранятся воспоминания Ю.Галабутского, его мемуары интересны тем, что рассказывают об И.Айвазовском именно как о человеке, гражданине, горожанине. Предполагается, что написаны они уже в 20-е годы прошлого века.

"В 1886 году я был назначен преподавателем в Феодосийскую гимназию, почетным попечителем которой состоял И.К. Айвазовский. С тех пор я наблюдал Айвазовского как попечителя гимназии и феодосийца в течение многих лет, до своего выезда из Феодосии в 1897 году."

И низенько раскланивался

...В Феодосии Айвазовский был «царь и Бог». Без его ведома и указания ничего не предпринималось в городе. Затевалось ли какое-нибудь общественное предприятие, возбуждалось ли ходатайство, производились ли городские выборы и т.п., за всем прежде всего обращались к нему. Что скажет Иван Константинович, так тому и быть. В его гостиной слагалось общественное мнение, а в его кабинете подвергались предварительному обсуждению все более или менее важные городские дела. Да и по частным делам, в особенности, таким, о которых надо «похлопотать» в Петербурге, шли к нему, в уверенности, что если И.К-ч отнесется к просьбе благосклонно, то дело в шляпе. С него начинали обыватели свои праздничные визиты, и никто, дерзкий, не осмелился бы в день Нового года или Пасхи не засвидетельствовать ему своего почтения.

Когда Айвазовский проходил по улицам своею медленной, но бодрой походкой, всякий обыватель почтительно снимал шапку и низенько раскланивался. Нельзя сказать, чтобы это почтение воздавалось Айвазовскому как великому художнику, ибо феодосийцы отнюдь не были особыми ценителями и почитателями искусства, тут едва ли не главную роль играло обстоятельство, что Айвазовский был тайный советник, сановник и влиятельный человек.

«Ведь вот, — говорил мне как-то один простодушный феодосиец, — придешь к Ив. К-чу вечером, сидишь себе у него, болтаешь о том, о сем, в винтик с ним поигрываешь, все это запросто; а посмотрели бы вы на него в Петербурге! Там вельможи к нему на поклон ездят! При дворе он свой человек!»

«Вы мне улицу портите»

«С министрами знаком, во дворец ездит!» — вот что главным образом поддерживало среди феодосийцев обаяние его имени. И. Айвазовский всегда и везде пользовался своим влиянием во благо родного города. Он любил Феодосию и много для нее сделал. Он напоил жаждущий город прекрасной водой из своего Субашского источника, содействовал открытию в городе классической гимназии, драматического кружка и, <...> деятельно работал в пользу устройства порта, совершенно преобразившего Феодосию. Его картинная галерея привлекала всегда множество туристов, и сбор платы за вход он предоставил местному благотворительному обществу, а галерею завещал городу.

Айвазовский много заботился о благолепии города. Когда порт был разрешен и в Феодосии началась строительная горячка, Айвазовский зорко следил за всеми вновь воздвигавшимися постройками и наблюдал, чтобы они не «портили» города. Благодаря своему влиянию, он распоряжался в этом отношении весьма энергически и безапелляционно, как будто бы все постройки были его собственными.

Был, например, такой случай. Однажды, зимою, Айвазовский, по обыкновению, уехал на некоторое время в Петербург. При возвращении его обыкновенно за две-три станции от Феодосии встречали наиболее близкие к нему лица и тотчас же сообщали все городские новости, которые Ив. К-ч выслушивал с живейшим любопытством. И вот он узнает, что обыватель N строит на главной улице, Итальянской (ныне Горького — прим. ред.), дом: постройка уже начата в отсутствие И. К-ча, и дом будет одноэтажный. И. К-ч заволновался ужасно: одноэтажный дом на главной улице! Тотчас по приезде, не успевши отдохнуть с дороги, он зовет к себе обывателя N. Тот, разумеется, немедленно является. «Вы строите одноэтажный дом? Как вам не стыдно? Вы богатый человек! Что вы делаете? Вы мне улицу портите!» И обыватель покорно изменяет план и строит двухэтажный дом.

«Великий... коридорник»

Общий склад жизни Айвазовского в Феодосии напоминал типичную помещичью жизнь «доброго старого времени». Его обширный дом-дача всегда был полон гостей, а в его имении Шах-Мамай (ныне село Айвазовское — прим. ред.), в 25 верстах от Феодосии, где проводил он лето, был выстроен особый флигель для приезжих, называвшийся по-монастырски гостиницей. Городской дом Айвазовского строился по его собственному плану. Великий художник был весьма посредственным архитектором: дом его изобилует множеством коридоров, ни на что не нужных. Известный рассказчик Вейнберг, посетив однажды Айвазовского в Феодосии и осмотрев его дом, сказал: «Вы, И. К-ч, великий художник и великий... коридорник!»

Артисты, художники, литераторы, приезжавшие в Феодосию, непременно являлись к Айвазовскому, а некоторые гостили у него подолгу. Открытый и гостеприимный образ жизни не мешал, однако, Айвазовскому работать. Огромное количество написанных им картин, из которых большая часть представляет громадные полотна, достаточно свидетельствует о напряженности и продуктивности его труда. Отправляясь на весну и лето в свой любимый Шах-Мамай, Айвазовский и там не оставлял кисти и каждый день аккуратно работал в своей мастерской. Но вечера он любил проводить в обществе и скучал, если не было гостей; поэтому он радостно встречал всех, приезжавших из Феодосии навестить его. Его художественная натура, однако, требовала постоянной смены впечатлений, и одни и те же лица скоро ему прискучивали. Если это были близкие ему люди, то Айвазовский, не церемонясь, отправлял их по домам. «Отправляясь в гости к И. К-чу, — рассказывал мне один из близких его знакомых, — я никак не могу определить заранее, когда вернусь». Почему же? «Да вот приеду к нему с семьей, он выбегает навстречу с распростертыми объятиями, целует, не знает, где посадить, и весь день страшно ухаживает. А пройдет несколько дней, и я начинаю чувствовать, что пора домой; если не успею догадаться, то И. К-ч сам напомнит. Так спокойно, как будто бы между нами было заранее условлено; войдет утром, к чаю, и скажет: «Я там распорядился, чтобы вам после обеда запрягли экипаж». Ну, значит, укладывайся и уезжай!»

Продолжение следует...

Умерла и старая Феодосия

«Первым человеком» в старой Феодосии был Айвазовский. С ним как будто умерла и старая Феодосия, за последние 20 лет совершенно изменившая свой прежний облик. Да он сам и был главным виновником этой перемены, потому что устройством порта и проведением железной дороги Феодосия почти исключительно обязана его энергичным настояниям, связям и влиянию в высоких сферах...

Иной раз думается, что Айвазовскому как художнику-маринисту, пожалуй, должна была быть приятнее старая Феодосия, которой море, вливавшееся почти в самый город, придавало своеобразный и симпатичный колорит. Очевидно, на этот раз гражданин взял перевес над художником: Айвазовский угадал новые потребности жизни и пошел им навстречу. Вообще же говоря, Айвазовский не был новым человеком, в том смысле, в каком мы говорим о людях, хотя бы и старых по возрасту, но быстро усваивающих характерные черты нового времени: напротив, он был одним из типичнейших представителей старой России.