«Феодосийское сидение» профессора Ивана Пузанова

Окончание. Начало в №35

Завершаем публикацию отрывка из книги профессора Ивана Пузанова «По нехоженому Крыму». Напомним, большая научная экспедиция по изучению морских растительно-животных сообществ состоялась в 1909 году. Она проходила на пароходе «Меотида» и пользовалась информацией феодосийской гидрометеорологической станции. В отрывке из книги описывается пребывание участников экспедиции в Феодосии, затянувшееся из-за штормящего моря.

Знакомство с Зибольтом

Познакомились мы также с феодосийским лесничим Ф.И.Зибольдом и его лесными посадками, осмотреть которые горячо рекомендовал нам Сарандинаки. Мы отправились в лесничество на следующий же день. Для этого пришлось идти довольно далеко за город, на склоны обнаженных некогда холмов, окружающих Феодосию. Исключительно благодаря инициативе, искусству и энергии Зибольда они в описываемое мною время были покрыты молодым сосновым лесом трех-четырехметровой высоты (Во время оккупации в 1941-1944 гг. этот лес, сильно подросший с 1909 года, был почти вырублен — прим. ред.)

Сам Ф.И.Зибольд, бодрый, сухой старик лет 60, с серо-голубыми глазами и седой бородкой, внешностью несколько напоминал К.А.Тимирязева. Он принял нас очень любезно и тотчас же отправился с нами показывать свои владения. Одетый в длинную белую рубаху, подпоясанную ремешком, в соломенной шляпе, опираясь на тонкую тросточку, он легким шагом шел впереди нас, давая пояснения.

22 древних конденсатора

Гораздо больше, чем лесными посадками, он был в то время увлечен строительством каменных конденсаторов, при помощи которых думал способствовать разрешению вековечной проблемы Феодосии — проблемы водоснабжения.

Обследуя во время своих облесительных работ обнаженные склоны феодосийских холмов, Зибольд обнаружил не менее 22 древних, обомшелых конденсаторов, сооружавшихся, по-видимому, генуэзцами. Эти сооружения представляли собой просто громадные кучи камня на цементированных площадках со стоками для воды. Идея конденсаторов очень проста: теплый летний воздух, содержащий достаточное количество влаги, входя в промежутки между камнями, охлаждается ниже точки росы и отдает свою влагу, которая, каплями стекая по камням, доходит до бетонированной площадки и струится далее по стоку в небольшой бассейн. Зибольд был совершенно уверен в том, что конденсаторы играли в древности очень большую роль в водоснабжении Кафы. Нужды нет, что они сухи сейчас — их бетонные площадки растрескались и не держат воды.

Усеченный конус

И вот Зибольд решил соорудить новый конденсатор — больше и совершеннее генуэзских. Выбрав ровное место, он велел заложить круглую бетонную площадку со стоком, а затем насыпать на ней конус крупной морской гальки. В описываемое время усеченный конус этот возвышался над уровнем бетонной площадки не более как на полтора метра, а площадка была довольно велика — не менее 100 квадратных метров. К сожалению, насыпать конус выше уже не имело смысла — площадка дала трещину, и большая часть воды уходила в землю. Тем не менее, открыв кран водостока, Зибольд угостил нас всех прохладной «конденсационной» водой.

Он выражал полную уверенность в том, что и во многих природных источниках вода имеет конденсационное происхождение. В дальнейшем я много раз убеждался в справедливости его предположений. К сожалению, после смерти Зибольда его культурные начинания — и облесение холмов, и строительство конденсаторов — как-то заглохли.

Портовый водолаз

Ввиду того что в море работать было нельзя, мы произвели с лодки несколько драгировок в самом порту и при выходе в море. Опытный в таких делах М. Я. Соловьев со скребком облазил обросшие всякой живностью портовые сваи, но ничего существенного не нашел.

С. А. Зернов хотел воспользоваться вынужденным сидением в Феодосии, чтобы расспросить у местных рыбаков, существует ли у феодосийских берегов устричная гряда, подобная тем, которые он нашел под Севастополем и в северо-западной части моря. М. Н. Сарандинаки рекомендовал ему портового водолаза как бывшего рыбака и человека, наиболее компетентного в интересовавших Зернова вопросах. В условленный день и час к нам на «Меотиду» явился водолаз — крупный краснолицый мужчина. На все вопросы, касающиеся наличия устриц в открытом море, он толковых ответов дать не мог, но касательно ракушников, грунтов и заросшей травы в порту и Феодосийском заливе показал полную осведомленность и даже вызвался показать все это в натуре тому из нас, кто согласится спуститься с ним на дно морское в водолазном костюме.

Был назначен день, когда он, водолаз, зайдет за нами на водолазной шлюпке с воздушным насосом и двумя тяжелыми скафандрами. Решили, что, облачившись в скафандр, я спущусь с водолазом на дно бухты, он ознакомит меня с техникой подводных работ, а я посмотрю, как выглядят в натуре биоценозы песка, зостеры и ракушечника. Однако назначенный день пришел и прошел, а водолаз не явился. Посланный за ним портовый служащий вернулся с известием, что водолаз лежит вдрызг пьяный и до конца дня едва ли выйдет на работу.

— Что же, синьор Порчелли, — обратился я к присутствовавшему при разговоре помощнику капитана, — оправдывается-таки ваш итальянский стишок насчет Baccho, tabaco e Venere (Вино, табак и Венера — прим. ред.), которые испепеляют даже водолаза!

— Si, si Baccho e Venere, — сокрушенно закивал тот головой. О, этот водолаз — пропащий человек, он долго не протянет!

Замечательно то, что менее чем через год в Порт-Судане на Красном море у меня сорвался гораздо более заманчивый спуск в скафандре в подводные сады коралловых рифов, сорвался в силу абсолютно тождественной причины — внезапного запоя портового водолаза — такого же плотного, краснолицего человека, родом грека, с которым мы сговорились о дне и часе спуска и даже о сумме, которую я обещал ему заплатить. Очевидно, у людей водолазной профессии служение Посейдону очень часто органически сочетается с культом Вакха!

Форсировать «в лоб»

Махнув на водолазные дела рукой, мы с Леней Андрусовым решили использовать следующий воскресный день, 30 августа, когда водолаз все равно не выйдет на работу, даже если протрезвится, для пешеходной экскурсии на потухший вулкан Кара-Даг, каменными зубцами которого мы неоднократно любовались с моря и о котором я много наслышался на лекциях по геологии Крыма у приват-доцента Владимира Ивановича Цебрикова. К сожалению, эта наша экскурсия на знаменитый вулкан оказалась очень неудачной!

Вышли мы рано, лишь слегка закусив и не взяв никакой провизии: зачем таскать лишний груз, когда у подножия Кара-Дага раскинулся курорт Коктебель и деревня того же названия? Отмахав около 20 километров, отделяющие Феодосию от Кара-Дага, по пыльной и мало интересной дороге, мы как-то прямо уперлись в стену Святой горы и решили форсировать ее «в лоб». На нашу беду, еле заметная тропинка привела нас в каменный амфитеатр с почти отвесными стенами, видимо используемый в качестве каменоломни.

Мы совершенно выбились из сил, пытаясь взобраться по почти отвесным стенам, а когда убедились в безнадежности дальнейших попыток, увидели также, что наше время уже на исходе и мы едва ли успеем вернуться на «Меотиду» засветло, как обещали С. А. Зернову — ведь на следующий день в случае благоприятной погоды было назначено наше отплытие из Феодосии.

Деревня Коктебель

Будучи голодны, как волки, мы, прежде всего, отправились на поиски какой-нибудь столовой или чайной; однако все опрошенные нами прохожие, пожимая плечами, отвечали, что таковых в Коктебеле не имеется. Тогда мы пошли прямо по деревне, надеясь купить брынзы и хлеба или достать хоть молока. Но и здесь нас постигло фиаско!

Никогда я не забуду этого возвращения! Ранние осенние сумерки застали нас примерно на полдороге. Мы шли еле передвигая ноги — усталые, голодные, злые, в полном молчании. Велика была наша радость, когда за пологим перевалом наконец-то засверкали огни Феодосии! На наше счастье, по возвращении на «Меотиду» мы могли основательно подкрепить свои силы полухолодным обедом, предусмотрительно оставленным нам коком...

«Меотида» (с 1922 г. — «Збруевка», по некоторым документа числилась в 1921 г. как «Роза Люксембург») Буксирный пароход Министерства промышленности и торговли. Построен в 1898 г. в Гельсинфорсе. Экспедиционные исследования под руководством С.А. Зернова на Черном море в 1909-1910 гг. вдоль побережья Крыма и Кавказа.

В период гражданской войны пароход числился посыльным судном в белогвардейском флоте, принимал участие в боевых действиях и эвакуации белых войск. Захвачен частями РККА и в 1920-1921 гг. включен как сторожевой корабль в состав Азовской флотилии, а затем — Морских Сил Черного моря. 25.05.1921 г. судно было возвращено Мортрану.