«Не тратьте время на чушь»: критик Михаил Визель

Михаил Яковлевич Визель — человек многосторонний и очень живой. Переводчик и рецензент, критик и редактор, журналист и фотограф, человек, изучающий интернет с позиции существования в нем литературного текста… Пишет сам и учит этому искусству других. Чем и занимался в Крыму.

Писать ли графоманам, о литературном рынке и литературных рабах, о том, кого из писателей  читать не надо ни в коем случае – на все эти вопросы Михаил Визель ответил специально для РИА Новости Крым.

- Да, можно, как и любому другому творческому делу. Понятно, что великим скрипачом можно родиться, но без жесточайшей школы талант пропадет втуне. Это относится и к литературе: казалось бы, мы все грамотные, все умеем писать, но, не пройдя профессиональную подготовку, в первую очередь не изучив, что уже успели сделать предшественники, писатель рискует потерять массу времени, ломясь в уже открытые двери. И изобретая велосипед. Поэтому писательская школа нужна и полезна.

- Это все равно, что говорить: зачем плодить столько детей, если многие из них оказываются бездарными, пьяницами или, упаси Боже, преступниками. Ну как, естественный отбор. Он работает в искусстве еще более жестко и четко, чем в биологии. Выживают лучшие.

- Если у вас от чтения в Сети начинают вставать волосы дыбом на голове, не читайте Сеть. Тем более вы живете в Крыму. Сходите на море, искупайтесь.

А вообще писателей много, и все они не могут быть гениями. Есть писатели умные, глупые. Те, кто поумнее – много читает, много знает. Те, кто поглупее, пишут какими-то другими частями тела... Вот читаешь порой то, что маркетологи называют "женская проза", и понимаешь, что дама пишет не мозгом, а другим, не менее важным органом. Ну и слава Богу, пускай пишет.

- Я за рынок. В этом смысле я полный либерал рыночности. Каждый найдет свою нишу, своего потребителя.

- Очень сложный вопрос. Соотношение блогинга, литературы, устных и письменных высказываний в наше время подвергается решительному пересмотру, ломаются каноны. Сейчас такой бурный рост аудиокниг, книги начитываются и звучат, люди их читают или слушают, занимаясь спортом, водя машину, готовя обед. Это, если вдуматься, совершенно дикая вещь, но это возвращение к временам раннего средневековья, когда книг было мало, грамотных – еще меньше и чтение было процессом публичным и громогласным. Это, казалось, ушло в далекое прошлое и вот неожиданно возвращается. Надо как-то к этому привыкать.

Разные формы письменного слова, текста найдут свое сосуществование, а мы при этом здесь и сейчас присутствуем и в этом участвуем.

- Это не нонсенс, это вопрос школы. Писатель должен быть очень начитанным, чтобы не изобретать уже изобретенный велосипед. Но когда он сам находится в процессе написания какого-то большого текста, то я знаю, что многие стараются ограничить свое информационное потребление, в том числе, в плане книг, телевидения и интернета, чтобы не сбивать свою выстроенную идею.

Написание книги подобно уходу в экспедицию. Как писал Маяковский, "езда в незнамое" – (писатель) уходит и возвращается с найденными им сокровищами.

- Это о других через себя. И о себе через других. О чем бы не писал, например, Лев Толстой, он пишет как бы об обществе, но во всех его героях, конечно, много растворено его самого, и в женских, и в мужских. Так что я бы сказал так: одно через другое, иначе это неинтересно.

- Это появилось с самого начала литературы. Все мы помним "Трех мушкетеров" Дюма. Гораздо меньше людей помнит, что Дюма писал по канве сочинения французского литератора конца 18 века, Куртиля де Сандра, который набил руку на том, что писал подложные мемуары неких исторических лиц, в том числе и собственноручные записки того самого Д`Артаньяна. Это была совершенно коммерческая литература по заказу издательства.

А уж сколько житийной, церковной литературы написано по прямому заказу, просто неисчислимо. Так что ничего принципиально нового тут нет, но благодаря общей прозрачности и общедоступности информации сведения о настоящих авторах стали более распространены. Это, опять-таки, вопрос рынка. А с ним бороться бессмысленно.

- О плене говорить невозможно, нас никто не пытает и не бьет током. По-хорошему, конечно, соавтор. Но мне больше нравится метафора актерства. Я сам, когда перевожу книжки, чувствую себя актером на сцене. Вот актер, который играет Гамлета - он соавтор Шекспира или не соавтор?

- Я не претендую на универсальность, не хочу вставать в позу Льва Толстого, поучающего, как жить, но помните, что жизнь коротка, и не тратьте время на чушь.

Читайте, смотрите, слушайте, участвуйте в том, что может вас чему-то научить, что может вам пригодиться. Та же "Анна Каренина", например, колоссальное многоуровневое повествование, где описаны разные типы семей. Читайте "Войну и мир" и прикидывайте, что вот, к сожалению, в наши дни оказывается, что война может быть ближе к нам и наступить быстрее, чем мы думаем. Это самые простые примеры.

А что не читать? Я для себя сразу закрываю книгу, если вижу, что она написана в позиции и плоховато. Я ничего не имею против, у каждого свой кусок хлеба, но когда вижу это отношение, я сразу закрываю, мне становится жалко времени. Не надо читать халтурщиков. Если я вижу у писателя отношение ко мне как к лоху, мне это неинтересно. Как и любому человеку.

Беседовала Ольга Леонова