Почему Крымскую войну в России чествуют вопреки поражению

9 сентября в военной истории России можно смело назвать уникальным и парадоксальны памятным днем. Это трагическая дата завершения Первой обороны Севастополя – главной битвы Крымской войны – но о ней вспоминают с торжеством и без капли стыда за поражение.

По мнению севастопольского историка, замдиректора Института общественных наук и международных отношений СевГУ, доцента кафедры "Всеобщая история и мировая культура” Вадима Хапаева, который в эфире радио "Спутник в Крыму" вспоминал события тех дней, такой парадокс рождается оттого, что в этой войне Российская империя и русский солдат, несмотря на фактический проигрыш, вышла с моральной победой. А страны, чьи союзные войска считаются победителями, до сих пор со стыдом вспоминают страницы военного прошлого, выписанные на скалах Балаклавы и подступах к Малахову кургану.

Не только битва за Севастополь – сама война во многом оказалась уникальной, отмечает Вадим Хапаев. Во-первых, несмотря на локальное название, Крымская война, по сути, была глобальным конфликтом. В последние годы исследователи часто называют ее “нулевой мировой войной”.

“Я ее называю Второй Мировой войной XIX века, ведь в начале XIX века был еще один глобальный конфликт, который нам известен как Наполеоновские войны. И в первом, и во втором случаях сражения происходили по всему глобусу. Если мы говорим о Крымской войне, то ее линии противостояния пролегали на Балтике, на Белом море, в Северном Ледовитом океане. На Тихом океане была знаменитая оборона Петропавловска-Камчатского. На территории Черноморского региона было три зоны боевых действий: Дунайский театр, Кавказский театр и, наконец, Крымский театр. И вопросы, которые решались в ходе этой войны, были о глобальном доминировании, о переделе мира”, - пояснил специалист значимость исторического события.

Вместе с тем, несмотря на широкую географическую растянутость боевых действий, война недаром осталась в истории как Крымская. Именно в Крыму, на подступах к Севастополю – базе Черноморского флота – решалась судьба глобального геополитического противостояния. На линии фронта длиной всего в 7 километров.

Следующей парадоксальной особенностью конфликта можно назвать то, что он оказался преимущественно сухопутным, хотя основной целью вражеской коалиции было уничтожение Черноморского флота. Он в те времена был не только олицетворением военной мощи и господства Российской империи в Черном море, но и наглядной демонстрацией государственных амбиций русских, которые простирались и на проливную зону, и на восточное Средиземноморье. И крайне раздражали как Турцию, которая до этого четырежды проиграла России, так и европейских гегемонов – Британию и Францию, у каждой из которых к середине XIX века накопились к России свои счеты.

И все же изначально, когда войска союзников (противников России – Ред.) собрались в порту Варна, перед наступлением на Крым, коалиция серьезно рассматривала вопрос атаки не на Севастополь, а на Кавказ. Очень рьяно это предложение продвигали англичане, которые, отметил Вадим Хапаев, панически боялись, что кто-то посмеет посягнуть на “их Индию”. А у Российской империи через Кавказ был прямой путь к британским колониям в Азии.

Однако такому плану воспротивились французы.

При этом Севастополь союзная коалиция считала довольно легкой целью. Длительной осады никто не предполагал. Во многом на это повлияли данные британской и французской разведки, которые уверяли, что у Севастополя нет сухопутных оборонительных сооружений, поэтому взять город с суши будет вопросом пары дней.

“Их разведка доносила, что на Северной стороне оборонительная линия есть, а на Южной нет. И если войска обойдут Севастопольскую бухту, то в город можно вступить чуть ли не парадным маршем. И они начали обходить. Но не знали, что с августа под руководством тогда еще подполковника Тотлебена начали строиться земляные оборонительные сооружения. И к моменту их появления оборонительная линия была почти достроена”, - пояснил Вадим Хапаев.

Когда утром после обхода бухты командующие английскими и французскими войсками лорд Раглан и Франсуа Канробер поднялись на гору, то увидели достраивающуюся линию обороны, куда уже вкатывались пушки с затопленных на входе в Севастопольскую бухту кораблей. И это означало, что не только парадного входа не будет. Но и вокруг оборонительной линии русских придется строить осадную линию. Так союзники поняли, что ввязались в долгую осаду с непредсказуемым результатом” – заключил Вадим Хапаев.

Как минимум английские войска к такому повороту оказались не готовы. Об этом свидетельствует тот факт, что у британских солдат не было с собой зимнего обмундирования. Более того, они так и не смогли его получить: накануне прихода британского парохода “Принц”, который вез зимний груз, над Крымским полуостровом разразилась такая сильная буря, что пароход, не зашедший в Балаклавскую бухту, в щепки разбило о севастопольские скалы.

Непредсказуемость погоды еще можно было бы как-то принять. А вот категорическую несогласованность действий союзных войск и по сей день не могут оправдать ни англичане, ни французы. Яркий пример – первая попытка штурма Малахова кургана, которую союзные войска даже не смогли организованно начать, поскольку каждая из армий ориентировалась по своим часам.

“В Париже и Лондоне были разные часовые пояса. И когда войска впервые решились на штурм, то договорились начать атаку вместе, но по фактическому времени назначили ее в разные часы. В итоге, англичане вступили в битву на час позже. Это дало возможность нашим войскам сманеврировать и отбить первый штурм. Поэтому перед вторым штурмом союзники впервые провели то, что теперь называется сверкой часов, - рассказал Вадим Хапаев. – На самом деле, глупости было очень много. Противники терпеть не могли друг друга. Это была первая война, где Англия и Франция воевали вместе, а не против друг друга. И англичане, включая командование, все время путались, с кем они воюют”.

К сожалению, всеми этими факторами русские войска не смогли воспользоваться в полной мере. Вади Хапаев отмечает, что и в те времена, и по сей день российские историки много и справедливо критикуют действия командования сухопутной русской армией.

“Основные героические поступки и правильные решения, действительно, были приняты флотским командованием. Вначале адмиралом Корниловым, который начинал руководить обороной, и затем адмиралом Нахимовым, который возглавил оборону после его гибели, - отметил севастопольский историк. – А русский человек в этой войне был, во-первых, героем, во-вторых умницей. Это удивительная вещь: Крымскую войну всегда очень почитали и даже ее 50-летие отмечали как государственное торжество. В этом главный парадокс – ведь, по итогу, это была проигранная война. Но героизм русского солдата, офицера, адмирала, многих генералов сделал эту войну выигранной морально!”.

Моральное поражение в этом конфликте союзных войск было настолько сокрушительным, что по сей день историки во Франции и в Великобритании не находят в себе сил хоть за что-то похвалить действия своих предков в Крымской войне.

“Готовясь к этой беседе, я зашел на два официальных сайта – Британского и Французского военных музеев – на странички, посвященные Крымской войне: посмотреть, что они пишут и как подают информацию. Честно скажу: очень самокритично о себе пишут. Особенно англичане. Для них эта война “показала героизм британского солдата и полную неготовность британского государства и армии к противостоянию с Россией””, - поделился Вадим Хапаев.