Андрей Мальгин: О филиале Эрмитажа в Крыму и скифском золоте

Музеи не вмещают экспонаты

– Андрей Витальевич, учитывая археологический бум в Крыму, насколько пополнилось число экспонатов Центрального музея Тавриды? Хватает ли у вас для них места?

– Очень большое количество экспонатов сейчас нам передаётся археологическими экспедициями. И не один музей Крыма сегодня, наверное, не имеет достаточного количества оборудованных площадей, чтобы эти экспонаты принимать. Эту задачу мы будем решать в рамках капитального ремонта и реконструкции помещений нашего музея к юбилею. Надеюсь, что мы к этой дате подойдём с новыми фондами и фондохранилищами. Это первое и главное, а потом уже будем делать всё остальное.

– А оснащение музея отвечает современным требованиям?

– Здесь ещё предстоит большой объём работы. В украинский период этой стороне музейного дела уделялось очень мало внимания и, конечно, денег. После воссоединения ситуация сильно изменилась. Мы посчитали, что государственные расходы на музей за это время выросли раз в пять. Появилась надежда на постепенное решение давних нерешаемых проблем, в том числе освобождение помещений музея, занимаемых сегодня государственными структурами.

– Системы охраны это тоже касается?

– За последние пять лет мы установили систему видеонаблюдения, существенно усилили вопросы музейной, антитеррористической безопасности. А после известных трагических событий (в Кемерове. – Ред.) самое серьёзное внимание было уделено пожарной безопасности музея – в помещениях установлены современные датчики, системы оповещения и пожаротушения.

Печальный опыт

– В Севастополе планируют открыть филиал Эрмитажа, а Центральный музей Тавриды сотрудничает с ведущими музеями России?

– Сотрудничаем. С 2014 года, когда возник большой интерес к истории Крыма, нашими партнёрами стали Музей современной истории России, Музей истории Санкт-Петербурга – Петропавловская крепость. Ежегодно они привозят к нам свои замечательные выставки. Одна из последних – выставка, посвящённая фарфору, который изготавливали на разных заводах – поставщиках императорского двора. В этом году мы совместно с Русским музеем выпустили альбом основоположника крымского пейзажа Михаила Матвеевича Иванова. С удовольствием принимали выставку Пермского краеведческого музея. Сами везём в этом году в Казань экспонаты на выставку, посвящённую Золотой Орде. Отдельным направлением для нас является взаимодействие с музеями Крыма. Буквально на днях открывается выставка, посвящённая «таврическому вояжу» императрицы Екатерины II из фондов Бахчисарайского музея-заповедника.

– Вы упомянули Казань. А до этого экспонаты Центрального музея Тавриды уже где-то демонстрировались?

– Последний опыт нашей международной деятельности закончился достаточно печально. Имею в виду ситуацию с коллекцией, которую журналисты называют «скифским золотом». 565 экспонатов из четырёх крымских музеев экспонировались на выставке в Амстердаме и были арестованы по заявлению украинской стороны. Уже скоро пять лет, как важные для нашей истории и культуры предметы не могут вернуться на родину.

– Как думаете, экспонаты вернутся в Крым?

– Рано или поздно – обязательно, потому что это достояние Крыма. По нашим сведениям, очередное судебное заседание, на котором будут рассматривать судьбу коллекции скифского золота, состоится в марте.

– Центральный музей Тавриды принимал активное участие в событиях Крымской весны. Как готовитесь отметить её пятую годовщину?

– У нас будет большая выставка, посвящённая этим событиям. Хотим творческий дух Крымской весны постепенно сохранить, помочь осмыслить те перемены к лучшему, которые происходят с нами.

Универсальный путеводитель по Крыму

– Вы уже упомянули о том, что готовитесь к юбилею: Центральному музею Тавриды исполняется 100 лет. Как будете праздновать?

– Столетие музей будет отмечать в 2021 году. Но это не значит, что он существует столько. С 1921-го года он известен под нынешним названием – Центральный музей Тавриды, а на самом деле имеет более длительную историю. Его возникновение датируется восьмидесятыми годами XIX века, когда при Таврической учёной архивной комиссии возник небольшой музей – тогда он занимал всего одну комнату в здании губернской земской управы. В 90-е годы там появился такой же небольшой естественно-исторический музей. А в 1921 году, после установления советской власти в Крыму, сочли необходимым создать такой региональный музей.

– То есть и предыдущая и новая власть считали создание такого музея делом нужным и важным?

– Да. Хотя в Крыму есть музеи и более старые, с большим количеством экспонатов. Например, первый музей, созданный на Юге России, находится в Феодосии, он был открыт в 1811 году. Старше нашего и Керченский музей, и известные музеи Севастополя. Но Центральный музей Тавриды отличается от всех этих учреждений тем, что это единственное место, придя куда, можно ознакомиться со всеми аспектами истории Крымского полуострова, начиная от истоков до сегодняшнего дня, с его природными богатствами, многообразием культуры. Центральный музей Тавриды – это такой универсальный путеводитель по Крыму.

– Кому-то из известных нам деятелей довелось работать в музее?

– Это целый ряд выдающихся, мирового значения учёных. Владимир Вернадский имел отношение к формированию нашей музейной коллекции. Арсений Маркевич, Александр Бертье-Делагард и другие известные личности, составляющие славу России, учёные, труды и деятельность которых так или иначе легли в основу современного Крыма, были связаны с нашим музеем, и мы этим гордимся.

Главный экспонат

– В структуру Центрального музея Тавриды входит целый ряд музейных учреждений на территории республики. Этот процесс, по сути, разрастания вашего музея закончился?

– Ничуть. Мы открываем филиалы музея. Создали Дом-музей Ильи Сельвинского в доме, где он жил. Алуштинский историко-краеведческий музей – тоже наше подразделение, поскольку ещё в 70-е годы он стал отделом Центрального музея Тавриды. И последний наш филиал, который был открыт недавно, это «Мемориал жертвам фашистской оккупации Крыма» (совхоз «Красный» в селе Мирном под Симферополем. – Ред.). Традиция расширения музейной сферы, музейной жизни продолжается.

– Кому сегодня интересен Центральный музей Тавриды, молодёжь часто его посещает?

– Хотя, как я уже говорил, мы находимся не в туристической зоне, тем не менее туризм оказывает на нашу деятельность существенное воздействие. По статистике мы видим, что пик посещаемости музея наступает в июле-августе. Затем происходит спад. При этом нашей основной задачей всё же является просвещение местного сообщества, прежде всего крымских школьников, студентов, всех, кто пожелает познакомиться с историей Крыма. На сегодняшний день более половины наших посетителей – это люди молодого возраста.

– Замечательно!

– Это было бы ещё более замечательно, если бы в Министерстве образования и науки Крыма существовала определённая политика, касающаяся использования музеев полуострова в процессе образования. К сожалению, крымские музеи сферой образования недовостребованы. Понятно, что есть сложности по проведению организованного выхода детей, но учителя и директора школ зачастую просто не знают или пренебрегают теми возможностями, которые дают музеи. А мы, например, в состоянии проводить у себя уроки любого уровня, причём как предоставляя для этого своих специалистов-экскурсоводов, так и давая возможность учителям самим проводить занятия в музее. В этом смысле мы совершенно открыты. Надеюсь, что придёт время, и мы будем плодотворно сотрудничать. Ведь в регионах Российской Федерации ситуация в этом плане совершенно другая, там это принято делать.

Кстати, ситуация в нашем филиале «Мемориал жертвам фашистской оккупации Крыма» диаметрально противоположная: школьники, студенты и даже учащиеся курсов повышения квалификации в обязательном порядке посещают его. Это хорошая практика, которая должна быть распространена на все музеи Симферополя.

– Какие экспонаты вашего музея наиболее популярны среди посетителей?

– Среди предметов археологии, как показывает практика, наибольший интерес посетителей вызывает то, что находится в нашей «Золотой кладовой». Это результаты 30-летних раскопок Лучистенского могильника, который просуществовал в течение тысячи лет – от готов до XVIII века. В Кладовой представлены интересные монетные клады. А в декабре прошлого года ФСБ передало нам конфискованные у разных злоумышленников предметы археологии, которые составляют отдельный раздел «Золотой кладовой». И, в принципе, о каждом из этих экспонатов, не только о тех, которые сделаны из золота и серебра, можно небольшие лекции прочитать. Что, кстати, мы и делаем. Более того, размещаем развёрнутую информацию о них на нашем сайте.

– А какой ваш любимый экспонат?

– О любимом не скажу, потому что все экспонаты – это живые сущности. И если мы начнём говорить, какой любимый, остальные обидятся. Но скажу о первом экспонате, который встречает всех, кто приходит в наш музей, мы сейчас как раз ведём работу по установке системы освещения для него. Это каменный идол, символическое изображение древнего божества II-III тысячелетия до новой эры. Он был найден археологом Аскольдом Щепинским в Бахчисарайском районе и раньше находился у него в народном археологическом музее. А когда в 90-е годы его коллекция поступила в наш музей, мы его выставили на самом видном месте. Этот идол – совершенно уникальная вещь. Лишь немногие музеи бывшего СССР могут чем-то подобным похвастаться.

Кстати, с нашим божеством связаны разные истории. Оно живое. Например, при неуважительном к нему отношении, которое иногда проявлялось разными арендаторами, идол проявлял свой характер.

Собственно, каждый наш экспонат чрезвычайно интересен, от древних до новейших. Например, у нас есть партизанская «катюша», которая была изготовлена на Кавказском фронте, в Сочи. Всего их было менее 50 штук. И одна из них попала к нашим партизанам, была подорвана, поисковики нашли её фрагменты и полностью отреставрировали. И теперь мы имеем в коллекции такую вещь с героической историей. И совсем новые экспонаты, например, срез кабеля энергомоста, который проложили в Крым в 2015 году после блэкаута. Мы ведь существуем внутри исторического процесса, и задача Центрального музея Тавриды – оставлять и хранить его вехи для будущих поколений.

– Сотрудники вашего музея наверняка тоже уникальные, влюблённые в своё дело люди. А кадровая проблема существует?

– Она существует всегда. Потому что работники музея – не самая высокооплачиваемая категория наших граждан. Тем не менее у нас сложился очень хороший коллектив, текучки кадров практически нет. С одной стороны, это очень радует, потому что работают люди опытные, хорошо знают своё дело. С другой – конечно, мы заинтересованы в притоке молодых специалистов. Но не всегда к нам приходят те, кто имеет соответствующую, отвечающую нашим задачам квалификацию. Это тоже одна из проблем современного образования. Чтобы её решить, опять же необходимо очень тесное взаимодействие культуры и образования. А музей – это одна из точек, площадок такого взаимодействия. И мы как представители сферы культуры готовы к нему. Мы ведь сообща должны приобщать молодое поколение к культуре, к нашим духовным ценностям, учить патриотизму.

– Работа в музее многими воспринимается как скучная. Что вы скажете на это?

– В отличие от обычных людей, музейщики живут как бы в двух измерениях – в обыденном пространстве сегодняшнего дня и в пространстве прошлого, которое, если разобраться, представляет собой некий аспект вечности. Приходя в музей, мы ведь (и работники музея, и наши посетители) как бы закрываем двери привычного внешнего мира и погружаемся в иной, уникальный. Поэтому говорить о скуке не приходится.

Наша задача – связать прошлое с настоящим, сделать его актуальным, душу прошлого впустить в сегодняшний день и оживить. К примеру, сегодня многие жители материковой России приходят в музей, чтобы понять, что же такое Крым и крымчане. Прямо так и говорят: мы хотим разобраться, почему произошло то, что произошло. И мы стараемся им это объяснить.